![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Jan. 28th, 2011
Закинула на Фантлаб
Jan. 28th, 2011 05:22 pmвот эту ссылку
http://zhurnal.lib.ru/k/kalabuhin_s_w/ks6.shtml
Не то чтобы я разделяла все выводы автора статьи, он хватил через край, на мой взгляд - но в целом я с ним согласна.
Вообще, ситуация "на входе намерение описать хорошего человека, на выходе - самовлюбленный поц" в литературе, мягко говоря, не нова (начиная с греческих романов).
Смущает другое - какое все-таки количество народу считает, что задумка удалась и на выходе хороший человек, как и было задумано. Яркий пример - "Тот самый Мюнгхаузен". Я одна в аудитории, кто хочет Мюнхгаузену пробить с носка - или еще такие есть?
И вообще мысль моя неуклонно движется в сторону того, что такое хороший человек вообще. Вот я посмотрела первый сезон Рима - так и Варенн, и Пуллон хорошие люди, хотя Варенну совершенно не западло торговать рабами, а Пуллон может под дурное настроение человека голыми руками забить. Но как люди они оба лучше, чем, например, Цезарь. А Цезарь - лучше, чем Брут или Антоний, и уж намного лучше чем Октавиан. Хотя Октавиан никого не забивал руками просто под настроение.
Или у меня просто так этические критерии сдвинуты?
http://zhurnal.lib.ru/k/kalabuhin_s_w/ks6.shtml
Не то чтобы я разделяла все выводы автора статьи, он хватил через край, на мой взгляд - но в целом я с ним согласна.
Вообще, ситуация "на входе намерение описать хорошего человека, на выходе - самовлюбленный поц" в литературе, мягко говоря, не нова (начиная с греческих романов).
Смущает другое - какое все-таки количество народу считает, что задумка удалась и на выходе хороший человек, как и было задумано. Яркий пример - "Тот самый Мюнгхаузен". Я одна в аудитории, кто хочет Мюнхгаузену пробить с носка - или еще такие есть?
И вообще мысль моя неуклонно движется в сторону того, что такое хороший человек вообще. Вот я посмотрела первый сезон Рима - так и Варенн, и Пуллон хорошие люди, хотя Варенну совершенно не западло торговать рабами, а Пуллон может под дурное настроение человека голыми руками забить. Но как люди они оба лучше, чем, например, Цезарь. А Цезарь - лучше, чем Брут или Антоний, и уж намного лучше чем Октавиан. Хотя Октавиан никого не забивал руками просто под настроение.
Или у меня просто так этические критерии сдвинуты?
Со стороны Такэбаяси Такасигэ
Jan. 28th, 2011 08:02 pmбыло нехорошо перед смертью написать не хокку и не танка, а именно канси.
三十年来一夢中
捨身取義夢尚同
双親臥病故郷在
取義捨恩夢共空
Ну и как это прикажете переводить?
Нет, я-то, конечно, переведу, благо значения иероглифов в основном те же самые.
Но в душе я затаила некоторую грубость.
三十年来一夢中
捨身取義夢尚同
双親臥病故郷在
取義捨恩夢共空
Ну и как это прикажете переводить?
Нет, я-то, конечно, переведу, благо значения иероглифов в основном те же самые.
Но в душе я затаила некоторую грубость.
В ходе дискуссии на вечную тему
Jan. 28th, 2011 11:43 pmобнаружила, что один из моих френдов понимает богодухновенность Писания как буквальную диктовку сообщения Богом человеку.
Поскольку это уже не первый мой френд, который именно так трактует дело - о нефрендах вообще молчу - придется эту сову разъяснить. Как говорится, читайте и не говорите, что не читали.
"Все писание богодухновенно", - пишет Апостол Павел своему другу и ученику Тимофею (2-е послание). Павел не знает, что какое-то время спустя это его письмо войдет в канон писаний, он не имеет в виду даже Евангелие - евангельская весть в его время распространяется изустно. Он пишет о каноне ТаНаХа. Но это так, к слову. Мы еще вернемся к ТаНаХу, а пока поговорим о Павле.
Если признать точку зрения Саши правомерной, и послание Павла продиктовано Богом, то диалог Бога с Павлом протекал примерно в таком ключе:
Бог: Павел! Пашка! Проснись!
Ап. Павел (продирая глаза): Ей, Господи!
Бог: Садись пиши.
Ап. Павел: Что, Господи?
Бог: Послание.
Ап. Павел: К кому?
Бог: Да к кому угодно, хоть к Тимофею. Ключевая мысль: все Писание богодухновенно. Усек?
Ап. Павел: Ей, Господи! И это письмо... оно как - тоже?
Бог: Павло, не тупи. Если я диктую - то конечно, богодухновенно.
Ап. Павел: Понял. (лезет за чернильницей и стилом)
Почему я утрирую до уровня карикатуры? Чтобы обнажить нелепость фундаменталистского подхода. Это письмо Павла вошло в канон Писания, оно признано богодуховенным, отрывки из него читаются в церквах - но разве, читая его, мы видим в авторе человека, которому кто-то диктует великие божественные истины? Нет. Автор этого послания - старый, больной усталый человек, заключенный в темницу. Он отвечает на письмо друга, которое до нас не дошло. Друг растерян, отчасти разочарован, отчасти напуган. Павел ободряет и поддерживает его, хотя сам находится в преддверии смерти. Он пишет с горечью об учениках, которые покинули его, и выражает надежду успеть перед смертью увидеть Тимофея.
Но, ободряя своего ученика и наставляя его не бояться грядущего мученичества, Павел от простого житейского языка переходит к языку проповеди. Он знает, что Тимофей не будет рассматривать его письмо как нечто интимное - он зачитает это письмо перед церковным собранием, и Павел пишет как для собрания. Его формулировки обретают присущую его стилю силу, афористичность, наполняется поэтическими паралеллизмами:
Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем;
если терпим, то с Ним и царствовать будем;
если отречемся, и Он отречется от нас;
если мы неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может.
Проповедь разворачивается нарастающим крещендо - а потом затухает; Павел снова начинает говорить о житейских делах, о том, как хочет видеть Тимофея, о каком-то Александре меднике, который сделал апостолу много зла, передает приветы от римских христиан. О богодухновенности Писаний Павел напоминает для того, чтобы Тимофей в Писаниях искал утешения и укрепления веры.
Ощущал ли Павел в момент написания этого письма какое-то особое вдохновение? Думаю, нет. И толчком к его написанию послужил не голос с небес, а гонец от Тимофея. Возможно, он топтался с ноги на ногу тут же, возле тюремной решетки, и ждал, пока Павел закончит, чтобы отнести ответ. Это послание очень короткое. Его писал человек человеку, но одновременно - Бог людям.
В каноне ТаНаХа есть только одна часть, где большинство авторов утверждает, что получили от Бога указание записать данные им откровения в формате близком к записи под диктовку - это пророки. Фраза "Так говорит Господь" встречается в ТаНаХе около 500 раз, из них 400 приходятся на книги пророков, из 400 около 300 - на так называемых Великих пророков - Исаию, Иеремию, Иезекииля. Из авторов Библии только 15 человек, таким образом, претендуют на передачу прямых слов Бога, из них сильнее всего "тянут на себя одеяло" трое. Эти трое употребляют фразу "Так говорит Господь" в 4 раза чаще, чем остальные 12, вместе взятые.
Прямо скажем - негусто для книги, писавшейся разными людьми на протяжении более чем тысячи лет.
Таким образом на вопрос "Как именно Бог вдохновлял авторов Библии", можно с уверенностью сказать только одно: ПО-РАЗНОМУ. В Библии содержится изложение народных мифов и легенд, собрание стихов и песен, сухие хроники, откровенно художественная проза, публицистика, мемуары и переписка. Что позволяет нам объединять это все под одной обложкой и называть богодухновенным Святым Писанием? Тот факт, что в той или иной форме все эти книги содержат какую-то истину о Боге и написаны так или иначе при Его участии. Не думаю, что Бог диктовал по складам Ягвисту и Элогисту. Скорее всего эти книжники решили в какой-то момент записать то, что доселе было устным преданием, и это решение подсказал Бог. Едва ли Бог стоял над душой у анонимного автора книги Иова - но Он участвовал в напряженном диалоге, который автор выплескивал на бумагу. И наконец, я вполне готова согласиться, что Соломон, ни секунды не думая о Господе, накатал "Песнь Песней" для своей египетской крали в стиле напевов ее родины. Но я полагаю, Бог в этот момент очень усиленно думал о Соломоне :)
Поскольку это уже не первый мой френд, который именно так трактует дело - о нефрендах вообще молчу - придется эту сову разъяснить. Как говорится, читайте и не говорите, что не читали.
"Все писание богодухновенно", - пишет Апостол Павел своему другу и ученику Тимофею (2-е послание). Павел не знает, что какое-то время спустя это его письмо войдет в канон писаний, он не имеет в виду даже Евангелие - евангельская весть в его время распространяется изустно. Он пишет о каноне ТаНаХа. Но это так, к слову. Мы еще вернемся к ТаНаХу, а пока поговорим о Павле.
Если признать точку зрения Саши правомерной, и послание Павла продиктовано Богом, то диалог Бога с Павлом протекал примерно в таком ключе:
Бог: Павел! Пашка! Проснись!
Ап. Павел (продирая глаза): Ей, Господи!
Бог: Садись пиши.
Ап. Павел: Что, Господи?
Бог: Послание.
Ап. Павел: К кому?
Бог: Да к кому угодно, хоть к Тимофею. Ключевая мысль: все Писание богодухновенно. Усек?
Ап. Павел: Ей, Господи! И это письмо... оно как - тоже?
Бог: Павло, не тупи. Если я диктую - то конечно, богодухновенно.
Ап. Павел: Понял. (лезет за чернильницей и стилом)
Почему я утрирую до уровня карикатуры? Чтобы обнажить нелепость фундаменталистского подхода. Это письмо Павла вошло в канон Писания, оно признано богодуховенным, отрывки из него читаются в церквах - но разве, читая его, мы видим в авторе человека, которому кто-то диктует великие божественные истины? Нет. Автор этого послания - старый, больной усталый человек, заключенный в темницу. Он отвечает на письмо друга, которое до нас не дошло. Друг растерян, отчасти разочарован, отчасти напуган. Павел ободряет и поддерживает его, хотя сам находится в преддверии смерти. Он пишет с горечью об учениках, которые покинули его, и выражает надежду успеть перед смертью увидеть Тимофея.
Но, ободряя своего ученика и наставляя его не бояться грядущего мученичества, Павел от простого житейского языка переходит к языку проповеди. Он знает, что Тимофей не будет рассматривать его письмо как нечто интимное - он зачитает это письмо перед церковным собранием, и Павел пишет как для собрания. Его формулировки обретают присущую его стилю силу, афористичность, наполняется поэтическими паралеллизмами:
Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем;
если терпим, то с Ним и царствовать будем;
если отречемся, и Он отречется от нас;
если мы неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может.
Проповедь разворачивается нарастающим крещендо - а потом затухает; Павел снова начинает говорить о житейских делах, о том, как хочет видеть Тимофея, о каком-то Александре меднике, который сделал апостолу много зла, передает приветы от римских христиан. О богодухновенности Писаний Павел напоминает для того, чтобы Тимофей в Писаниях искал утешения и укрепления веры.
Ощущал ли Павел в момент написания этого письма какое-то особое вдохновение? Думаю, нет. И толчком к его написанию послужил не голос с небес, а гонец от Тимофея. Возможно, он топтался с ноги на ногу тут же, возле тюремной решетки, и ждал, пока Павел закончит, чтобы отнести ответ. Это послание очень короткое. Его писал человек человеку, но одновременно - Бог людям.
В каноне ТаНаХа есть только одна часть, где большинство авторов утверждает, что получили от Бога указание записать данные им откровения в формате близком к записи под диктовку - это пророки. Фраза "Так говорит Господь" встречается в ТаНаХе около 500 раз, из них 400 приходятся на книги пророков, из 400 около 300 - на так называемых Великих пророков - Исаию, Иеремию, Иезекииля. Из авторов Библии только 15 человек, таким образом, претендуют на передачу прямых слов Бога, из них сильнее всего "тянут на себя одеяло" трое. Эти трое употребляют фразу "Так говорит Господь" в 4 раза чаще, чем остальные 12, вместе взятые.
Прямо скажем - негусто для книги, писавшейся разными людьми на протяжении более чем тысячи лет.
Таким образом на вопрос "Как именно Бог вдохновлял авторов Библии", можно с уверенностью сказать только одно: ПО-РАЗНОМУ. В Библии содержится изложение народных мифов и легенд, собрание стихов и песен, сухие хроники, откровенно художественная проза, публицистика, мемуары и переписка. Что позволяет нам объединять это все под одной обложкой и называть богодухновенным Святым Писанием? Тот факт, что в той или иной форме все эти книги содержат какую-то истину о Боге и написаны так или иначе при Его участии. Не думаю, что Бог диктовал по складам Ягвисту и Элогисту. Скорее всего эти книжники решили в какой-то момент записать то, что доселе было устным преданием, и это решение подсказал Бог. Едва ли Бог стоял над душой у анонимного автора книги Иова - но Он участвовал в напряженном диалоге, который автор выплескивал на бумагу. И наконец, я вполне готова согласиться, что Соломон, ни секунды не думая о Господе, накатал "Песнь Песней" для своей египетской крали в стиле напевов ее родины. Но я полагаю, Бог в этот момент очень усиленно думал о Соломоне :)