morreth | Entries tagged with зверобой-трава

Тут в тредах ниже совершенно правильно отметили, что "Последний из могикан" - собрание романтических штампов. Можно даже сказать, энциклопедия характерных штампов романтического романа: тут тебе и две героини, блондинка и брюнетка, характеры и судьбы которых словно предопределены цветом волос, тут тебе и благородные дикари, и неблагородные дикари, и злодей из разряда Complete Monster, и придурковатый учитель музыки, прообраз всех "безумных ученых" от Паганеля до дядюшки Джейн Поттер, и отважный пограничник, по рождению белый, но воспитанник краснокожих, и осады, и битвы, и кровь, и любовь, все как положено.

Конечно, эта книга не вошла бы в топ-10 самых читаемых книг мира, если бы в ней ничего, кроме романтических штампов, не было. "Последний из могикан", при всех его недостатках, книга очень искренняя и полная внутренней цельности. Просто удивительно, как при таком зигзаге перипетий (предательство-осада-пленение-освобождение-осада-резня-пленение-освобождение-финальная битва) роман сохраняет композиционную стройность. Но он ее сохраняет. Он как будто вырезан из одного куска, потому что пронизан единым духом, ни разу не изменяющим автору на протяжении всей книги. Ну и, конечно, необычайно трогательный Bittersweet ending, осиротевшее племя, осиротевшие отцы - полковник и Чингачгук - трогательное объятие двух одиноких мужчин над могилой Ункаса, слабая надежда на то, что двое влюбленных из разных рас окажутся счастливы хотя бы на небесах - потому что никакого счастливого финала на земле для них не предусмотрено. Кап-кап-кап, из ясных глаз читателя капают слезы на томагавк.

( Read more... )

Я не зря вспомнила Воронцоффа с его шипением. На самом деле наезд Твена на Купера продиктован не чем-нибудь, а идеологическими различиями, которые Твен неумело маскирует под литературные претензии.

На самом деле Твен стольким обязан Куперу, что по сути дела весь его наезд выглядит как "я стою на плечах гиганта и вытираю о него ботинки". Неблагодарность, помноженная на близорукость.

Твен явно ни разу не задумался, например, над тем простым фактом, что способ передачи человеческой речи, который кажется ему естественным и единственно возможным - передавать речь как она есть - изобретен романтиками. Что интерес к простому человеку, со всеми его достоинствами и недостатками - опять же изобретение романтизма. Даже фирменная ирония Твена, трейдмарк, сопоставление трагического и комического в пределах одного эпизода и даже одного текстового фрагмента (вся ситуация с побегом Джима просто многослойный сэндвич из трагедии и комедии) - даже это является типично романтическим приемом.

Я уже раньше писала о реализме как о предельном случае романтизма: реализм не выработал ни одного собственного литературного приема и подхода, он все их взял у романтизма и довел до предельного логического конца в натурализме. Романтизм и натурализм - это два полюса одного шарика, как модерн и постмодерн. На чем замешана вообще вся дилогия о Томе Сойере и Гекльберри Финне? На постоянном противоречии между романтическими представлениями, которые Том черпает из приключенческой литературы (в том числе из Купера) и реалиями жизни в глухом провинциальном Санкт-Петербурге. То есть, перед нами типичный, даже навязший в зубах романтический конфликт между "поэтом" и филистерской средой, но этот конфликт подан в новом, ироническом ключе: "поэт" - ребенок, его романтические позы - детская игра, и уже поэтому они смешны. Для романтической литературы типично трагическое разрешение конфликта - филистерская среда уничтожает поэта. Иронически переосмысленный в "Томе Сойере", этот конфликт разрешается иначе: филистерская среда его с удовольствием в себя инкорпорирует, как только он оказывается собственником клада Индейца Джо. Вторая часть дилогии - "Приключения Гекльберри Финна" - по сути дела рассказ о попытке инкорпорировать так же Гека, который предстает перед Томом как воплощение романтики и свободы. Попытка поначалу оказывается неудачной, Гек бежит - но среда все равно настигает его, и хотя роман завершается высказанным намерением Гека бежать на индейские территории, читателю понятно, что никуда он уже не убежит (да, я знаю, что существуют «Том Сойер за границей» и «Том Сойер - детектив», но эти книги с литературной точки зрения настолько не фонтан, что ей-ей, не их автору на Купера наезжать).

( Read more... )

до уровня если не нэйтив спикера, то хотя бы нэйтив райтера, залезла я на Проект Гутенберг и мощно качнула оттуда разнообразную классику.

В настоящий момент наслаждаюсь бессмертным романом Джеймса Фенимора Купера The Deerslayer, в русском переводе известном как "Зверобой".

Надо сказать, что Купера я не ахти какой обожатель, и кроме пенталогии о Кожаном Чулке, так ничего и ниасилила. Надо будет поднапрячься и сделать попытку прочесть "Шпиона".

Блин, чётта я отвлеклась. К чему я это все. К тому, что, перечитывая The Deerslayer - с огромным удовольствием, кстати - я чувствую, что сегодня книгу с таким идейно-пафосным ядром читающая публика понесла бы по кочкам.

Во-первых, что это за конфликт - во время очередной приграничной заварухи двое пацанов забивают стрелку на озере, чтобы выручить невесту одного из них, и по ходу начинают защищать дом старого пердуна, браконьера и бывшего пирата, и двузх его дочек. Где масштаб? Где воэнныэ действия на стопицот страниц? Где патриотизм, в конце концов? Какое военно-стратегическое значение имеют хижина старого пердуна и его две дочки, одна из которых вообще полоумная? Никакого. Так на хрена их защищать?

Во-вторых, что это за герой? Почему, когда Настоящие Мужчины идут за скальпами, он отсиживается в тылу, мотивируя свой неблаговидный поступок защитой женщин? Почему он, замочив своего первого врага, чуть ли не слезы над ним льет, вместо того, чтобы снять скальп, как положено? Что это за хрень - "я белый человек, я христианин, то я не могу, это не буду"? Раз ты белый человек, то и проходи, как хозяин, необъятной родины своей!
(Забегая вперед - этот кожаный Чулок-Соколиный, мать его, глаз, так и не научился правильным понятиям за всю пенталогию)

В-третьих что это за рассадник толерастии и политкорректности? Почему это индейцы, даже враги, выглядят лучше белых? Почему, когда в конце их зачищают британские солдаты, их, блеать, жалко, несмотря на то, что они у читателя на глазах едва не запытали главгера?

В-четвертых, почему правильный и настоящий мужЫг Гарри Марч задвинут на вторые роля, а первые роля отведены рефлексирующему интеллигентику Натти Бампо? Причем более старший и опытный Гарри должен, по идее, салагу Натти всему учить, и делать Настоящим МужЫгом, а Купер, сцуко, наоборот, постоянно выставляет его то идиотом, то мудаком, и салага Натти его выручает то и дело. Даже финальный подвиг Гарри - марш-бросок через чащобу к форту Мохаук за военной помощью - как-то нехорошо пованивает бегством от битвы.

Словом, вредная книжка, есть даже версия, что под псевдонимом Дж. Ф Купер писала женщина.