П"ятицарство

Отож, дуані, селяни та городяни попростували до храму.
- Чого вам тут треба? - запитав жрець.
- Справедливості! - відказав Сай Дикий Кіт. - Бо в повіті твориться кривда. Покажи нам мае. Покажи, чи здорове воно.
- Хіба мае - папуга, щоб його всім показувати?! - розсердився жрець, стукнувши посохом об землю. Але народу було дуже багато, та й стража, що її вже скликали, не поспішала його розганяти. Тож жрець пішов до вівтаря та викликав мае.
Мае з"явився перед люди у подобі чорного пардуса, шкіра його була лискуча та густа, очі - яскраві та золотаві, виглядав він здоровим, і народ трохи знітився. Але один з дуанів, який був мандрівним священиком, створив молитву - і тут мае здригнувся, заревів та перетворився на слизьку почвару, з виду якої всім стало ясно, що то хоммае.
Сай та його люди добре знали своє діло й почати в того хоммае стрілти з самострілів та ручниць, і він, зранений, втік до храму та утяг за собою жреця. Перезгизши йому горло та напившися крові, хоммае спробував був напасти знов на загін Сая, але ті перекрили з храму всі виходи та підпалили його - мовляв, що тепер зі спаскудженою спорудою робити. Хомае покидавзя з одного боку в інший, вискочив на Двохвостого Ше та був зарубаний і знов укинутий у вогонь.
Піля цього герої пішли до дому багатія Хора, спалили всі боргові записи, позвільняли жінок, та селяни трохи натовкли Хорові сідало. Хотіли були його зовсім вбити, але Сай та його люди не дали.
- Хіба ви забуди Сімнадцяте повчання вчителя Нію? - закричав він на людей, стаючи на захист Хора зі зброєю в руках. - Мае полишаюить місця, де нема спраедливості, і ніколи не повертаються до місць, у яких нема милосердя! Схаменіться, люди, ви отримали своє - навіщо забирати й життя? Відбудуйте храм, приносіть добрі жертви, чиніть добро - і мае повернеться до вас.
З тим він і пішов, забравши з собою людей. Селяни також повернулися до своїх домівок, все могло б скінчитися добре, якби не намісник Мо.
Цей Мо був давнім ворогом князя Барса, і навіть подейкували, що саме він штовхнув князя на заколот, але зараз немає сенсу про це патякати, бо наша розповідь про Дикого Кота Сая, і чому його мали стратити в Левіні.
Намісник Мо, коли узнав проспалення храму в містечку Башані, послав туди тисячне військо та слідчих, бо йому скрізь марилися прибічники Барса, які хочуть відділитися від держави. А треба сказати, що на той час Володар Ясен видав указ, за яким кожен повтанець пирівнювався до заколотника, який посягає на тіло держави.
Отже вояки прийшли до Бошаня та ввірвалися в Гілля, заарештували всіх селян, повезли до міста, покидали до в"язниці та почали катувати, вимагаючи зізнатися у заколоті против тіла держави. Новий жрець спробував за них заступитись і дійшов аж до намісника Мо, але той повелій кинути й його у в"язницю, як спільника.
Коли ця новина дійшла до Сая та його людей, що зазимували в нього, ті вирішили здатися владам, аби селян відпустили. Але коли вони прийшли до Бошаня, виявилося, що справу вже вирішено - селян женуть на заслання, а Сая та його друзів розшукують як заколотників, убивць жреця та спалюівачів храму.
- Люди гинуть через мене, - сказав Сай. - Хіба можна таке припустити?
Будучи дуанями, вони добре знали місцевість, тож влаштували засідку у зручному місці й перебили вояків, а селян звільнили.
- Треба вам тікати через кордон у провінцію Ен, - сказав він. - Князь вас не видасть.
І він та його люди супроводили втікачів аж до кордону.
Генерал Пек, що командував карним військом, висланим в Бошань, взнавши про це, знарядив погоню. Але на вузькій гірській стежині, що нею відступали втікачі, семеро дуанів зробили засіку, щоб зупинити військо, і дехто з селян до них приєднався.
- Заколотнику Сай! - закричав генерал Пек. - Здавайся! Твої злочини спустошують землю та обурюють небо! Здайся зі своїми людьми - і ми не винищимо вас всіх до ноги!
- Ми не хотіли нічого поганого - лише правосуддя! - закричав у відповідь Сай. - Ми не замислювали проти Володаря та не вбивали невинних! Ви тортурами виягли з селян зізнання про участь у заколоті, нібито вони хотіли виголосити сина Барса володарем та відділитися - а потім серед зими погнали їх на заслання та спалили їхні домівки! Я не йму тобі віри, генерале! Якщо з"явиться тут мій князь Кан - то йому я здамся!
- Якщо ти такий впертий - нехай розмовляють мечі! - вигукнув генерал та повів своє військо в атаку. Але з гори на них почати кидати камені й колоди, тож він мусив відступити та отаборится під горою.
Тим часом втікачі вже досягли провінції Ен, та на допомогу Саєві прийшли люди з його селища.
- Що ви робите, безумні! - вигукнув Сай.
- Стоїмо за правду, - відповіли хлопці, яким кортіло побитися.
Отак на горі утворився один табір, а під горою - інший.
Двічи водив своє військо на штурм генерал Пек, але нічого в нього не вийшло. Аж ту підійшло військо князя Кана, і Сай здався йому.
Вислухавши історію сімох відчайдухів, князь наказав тримати їх в ув"язненні, але без ланцюгів та колодок, і сказав генералові Пеку, щоб той відступив, бо князь Кан не дозволить перетнути кордон своєї провінції.
Пек відступив та подав скаргу на князя Кана - мовляв, той вкриває заколотників, а й сам він колись був другом Барса.
Князь Кан, у свою чергу, поїхав до столиці, вимагати справедливого слідства.

Наблюдения над живой природой

Иногда, читая новости в "мыл-ру", тыцаю в комментарии к новостям вроде этой:

http://news.mail.ru/society/3032051

Чисто чтобы проверить себя.

И проверка показывает, что ничего не изменилось: самыми активными комментаторами оказываются люди, пишущие "Извращенцы", "Уроды плодят уродов" и т. п.

Если нужно какое-то доказательство существования первородного греха, то я не знаю лучшего. Никому из этих комментаторов Стейси Геральд не наступила на хвост. Ни из чьего рта не вырвала кусок. Ничего, в конце концов, не сделала противоправного или аморального. Она всего лишь любима и любит, и рожает мужу детей.

Но нет. Нельзя пройти мимо такого молча. Надо непременно встрять. Непременно выпестовать злость и выблевать ее немедленно.

Причем совершенно бескорыстно. Не будучи ничем к тому понуждаемым, беспричинно, как в английской поговорке - "Почему пес лижет свои яйца? Потому что может". Я могу плюнуть - и плюну.

ПОскольку все эти люди - юзеры мыл. ру и там видны их адреса, иногда хочется задать вопрос письмом напрямую: дорогая Маргарита Филиппова, что побудило вас оставить такой комментарий: "У меня никаких физических и психических недостатков нет. Я просто не жалостливая, и карлицу, у которой живот на нос лезет мне не жалко. Она урод и специально рожает таких же!! Она опасна для общества! Семью полноценную хочет.. а на что обрекает собственное потомство - не думает..."? На что вам наступила девушка, почему вы не могли просто пробежать эту новость глазами и промолчать?

Интересно, что бы она ответила...

Баян не мой

Про протестантскую этику
Вадим:
Вот скажите мне, уважаемый отец Антоний, почему при всем "юридизме спасения" у протестантов и синергии в спасении у православных, последние, в большей массе своей выглядят так, что вовсе не хотят спасаться, а протестанты в большей массе своей с момента своего обращения начинают являть плоды святости и благочестия? Ведь согласно учениям, все должно быть с точностью до наоборот. Однако, например, по баптисту сразу можно определить, что он христианин - на работе ли, в семье ли, где бы он ни находился. А вот христианство православных среди неверующих идентифицировать бывает крайне сложно.
Почему при наличии учения о необходимости синергии в деле спасения у православных, и критике сотериологического юридизма у протестантов, мы не видим плодов этой самой синергии у общей массы православных, но видим их как раз у тех же протестантов? Почему всему миру знаком термин "протестантская этика", а про православную этику никто не слыхал?
Не к осуждению говорю это, а к тому, что прежде чем давать определения другим конфессиям, Церковь ли они или не Церковь, следует внимательно посмотреть на своих собственных прихожан. На плоды их веры. Являются ли они солью и светом в этом мире? Несут ли они Евангелие этому миру своей жизнью и делами? Ибо что толку декларировать, что моя Церковь самая правильная и истинная, если принадлежность к этой Церкви не меняет жизнь человека? Что толку апеллировать к сонму святых, бывших в Церкви в прежние века, если в настоящий, реальный момент времени мы таковых не видим? Какой смыл иметь "самые правильные догматы", а жить неправильно? Какой смысл признавать Приснодевство Богородицы но не исполнять 10 заповедей?
Поверьте, если у людей со словом "православный" будут ассоциироваться понятия "благочестивый, праведный, честный, порядочный" не нужно будет никого убеждать, что Православная Церковь - самая истинная. Люди это сами увидят.

Ответ:
Ув.Вадим,этому есть прекрасный ответ в одной из лекций А.И.Осипова.Он говорит о том,что любая добродетель целомудренна,т.е. не любит себя показывать. И далее,те,кто любит показывать свою добродетель,чаще всего ею не обладают. Вот такой парадокс.

Не, ну вы поняли-нет?

И вот я перевожу арку "Золотой век"...

...где нет Пака, но есть Гамбино, который, как оказалось, раздражает не меньше.

Миура все-таки чудесно раскрывает тему предательства как самого страшного греха, который лишает человека человечности.

Начало арки "Золотой век" связано с финалом арки "Ангел-хранитель желаний" гораздо сильнее, чем может показаться. Последняя, завершающая глава арки "Ангел-хранитель желаний" имеет событийным стержнем отказ графа совершить последнее предательство, которое требовалось, чтобы окончательно стать демоном: принести в жертву свою дочь. Граф выбирает смерть и ад, и это дает читателю надежду на то, что он все-таки сумеет как-то устоять в аду, сохранить свою цельность: он не окончательно разорвал собственную душу, в ней еще осталась любовь и способность пожертвовать собой ради любимого существа.

И, как ни странно, это стало переломным моментом для Гаттса, который уверенно, семимильными шагами, двигался в сторону отказа от всего человеческого. Он понял, что это не выход. Он вспомнил, что и ему есть кого любить.

А дальше рассказывается о первом предательстве в жизни Гаттса - о том, как Гамбино, его приемный отец, на одну ночь продал его однополчанину-педерасту. Продал не потому что нуждался в деньгах, а потому что в этот самый день девятилетний Гаттс окончательно стал полноправным солдатом и получил свою первую зарплату наемника - которую с искренней любовью отдал Гамбино. Гаттс стал взрослым - в своем понимании этого слова. И Гамбино понял, что теряет над ним власть. И утвердил ее таким образом.

Вот эти вот два варианта отцовства - чудовище, сохранившее в себе остатки человечности и человек, совершивший чудовищное - отзеркалены в третьем томе "Берсерка".

К вопросу о ношении платков,

на котором настаивал ап. Павел.

Волосы женщины во времена поздней античности были сексуальным фетишем, как у китайцев - малюсенькие ножки (которые женщины тоже никому не показывали, кроме мужей).

Впрочем, что говорить  об  остальном,  когда  все
время интересовали меня только лицо и волосы: на них смотрел  я  сначала  во
все глаза при людях, ими наслаждался потом у себя в комнате. Причина  такого
моего предпочтения ясна  и  понятна,  ведь  они  всегда  открыты  и  первыми
предстают нашим взорам;  и  чем  для  остального  тела  служат  расцвеченные
веселым узором одежды, тем же для лица волосы -  природным  его  украшением.
Наконец, многие женщины, чтобы доказать прелесть своего сложения, всю одежду
сбрасывают или платье приподымают, являя нагую красоту, предпочитая  розовый
цвет кожи золотому блеску одежды. Но  если  бы  (ужасное  предположение,  да
сохранят нас боги от малейшего намека на  его  осуществление!),  если  бы  у
самых прекраснейших женщин снять с головы волосы  и  лицо  лишить  природной
прелести,  то  пусть  будет  с  неба  сошедшая,  морем  рожденная,   волнами
воспитанная,  пусть,   говорю,   будет   самой   Венерой,   хором,   грацией
сопровождаемой, толпой купидонов  сопутствуемой,  поясом  своим  опоясанной,
киннамоном благоухающей,  бальзам  источающей,-  если  плешива  будет,  даже
Вулкану своему понравиться не сможет. 5
     9. Что же скажешь, когда у волос цвет приятный, и  блестящая  гладкость
сияет, и под солнечными лучами мощное они испускают сверканье или  спокойный
отблеск и меняют свой вид с разнообразным очарованием: то  златом  пламенея,
погружаются в нежную медвяную  тень,  то  вороньей  чернотою  соперничают  с
темно-синим оперением голубиных горлышек? Что  скажешь,  когда,  аравийскими
смолами  умащенные,  тонкими  зубьями  острого  гребня   на   мелкие   пряди
разделенные и собранные назад, они привлекают взоры любовника,  отражая  его
изображение  наподобие  зеркала,  но  гораздо  милее?  Что  скажешь,  когда,
заплетенные во множество кос, они громоздятся на макушке или, широкой волною
откинутые, спадают по спине? Одним  словом,  прическа  имеет  такое  большое
значение, что в  какое  бы  золотое  с  драгоценностями  платье  женщина  ни
оделась, чем бы на свете ни разукрасилась, если не  привела  она  в  порядок
свои волосы, убранной назваться не может.
     Но Фотиде моей не замысловатый убор, а  естественный  беспорядок  волос
придавал прелесть, так как пышные локоны ее, слегка распущенные и  свисающие
с затылка, рассыпались вдоль шеи и, чуть-чуть завиваясь, лежали  на  обшивке
туники; на концах они были собраны, а на макушке стянуты узлом.
     10. Дальше не смог я выдержать такой муки жгучего вожделения: приникнув
к ней в том месте, откуда волосы у  нее  зачесаны  были  на  самую  макушку, сладчайший поцелуй запечатлел.

(с) Апулей

Сегодня волосы не являются эротическим фетишем - и требование непременно их прятать я находу неразумным.