Ну не еб ли вашу мать, а?

Вторая Врадиевка на Днепропетровщине: девушку зверски избили, порезали и утопили

Обиженное мущинко

Иногда попадаются ну такие экземпляры, что просто не знаешь, смеяться или плакать.

http://prostitutka-ket.livejournal.com/94841.html?thread=59948153#t59948153

ИЧСХ, радфемок, знакомых по набиганию на Петрановскую, не заметила ни одной.
Что как бы свидетельствует об отваге и принципиальности наших борцыц: туда, где реально могут хуями обложить, они не суются, им интеллигентную жертву подавай.

Рассказ одного заключенного

Оригинал взят у may_antiwar в Рассказ одного заключенного

Он нам сначала ничего не хотел рассказывать про колонию. Он сказал: мне туда еще возвращаться. А они узнают, что я рассказал, обязательно узнают. Они всегда узнаЮт. Вы уйдете, меня вернут, а мне еще сидеть десять лет. И что со мной там сделают?

Я сказала: но если вы не расскажете и никто не расскажет, то ничего никогда и не изменится. Он в ответ: а ничего по-любому не изменится. Даже если вы приедете в колонию, то никто ничего не расскажет и не подтвердит. А впрочем, ладно, - сдается наконец, - давайте расскажу.

Ну чего там - бьют, пугают, за нарушения режима сажают не в ШИЗО, а в карантин и там специальные осужденные избивают, угрожают.

На всё своя такса. Кровать на нижнем ярусе - три тысячи рублей одноразово. Потом - доплата за каждый месяц, 500 рублей. Но это - с горячим душем. Но я, говорит, не плачу. Я и холодной водой помоюсь. Деньги через "актив" поступают в карман администрации.Это зона такая, ФСБшная. Там маршируют до сих пор, песни поют. Психологи что учудили - сказали, что от колонии у всех заключенных стресс, им надо больше ходить. Теперь все ходят строем, тянут носок.

У платежеспособных деньги на ремонт вымогают. Ну давайте, что ли, в коридор из камеры выйдем? Выходим.

В колонии под две тысячи человек. Помещений для длительных свиданий недостаточно, вместо положенных трех свиданий в год выходит только одно.

Бьют, да. При поступлении деревянными битами били. Я спрашиваю: от бит же следы остаются?.. Он говорит: ну и что, что следы? Кому они интересны? Там свои люди все - администрация, прокуроры, правозащитники. Как-то приехал местный правозащитник, может - и от ОНК, и сказал, что администрация всё правильно делает. Режим строгий, там террористы сидят, всё правильно. Ну ладно, суд мне дал 15 лет, но он же не к 15 годам пыток меня приговорил, разве нет?

А чтоб избить - сотрудник может так сделать: делает шаг в камеру, потом резко выскакивает оттуда, будто его ударили, это фиксирует видеокамера в коридоре. Потом акт составят за нападение на сотрудника. Ну, тут в камеру влетает резерв - и понеслось. Так что никаких проблем со следами от избиения нет.

Им главное человека сломать, чтоб покорный был, чтоб не выступал, чтоб не жаловался. Если не ломаешься - в карантин. Опять не ломаешься - так на такой случай есть двое опущенных специально обученных заключенных. Они тобой тогда займутся.
Сопровождающий нас офицер мне тихонько объясняет: "мастят. Это называется "мастят". Будут бить, будут насиловать. Так что вы не думайте, никто вам ничего не расскажет, ничего не подтвердит. Всё останется, как есть.

+ R. I. P. +

Оригинал взят у alan_christian в + R. I. P. +

Я стал взрослым в день похорон своего отца –
Это сделалась ясной смертность моя до конца,
Это пала преграда меж мною и днем огня,
Когда скрытое все откроется, взяв меня.

Я стал смелым на похоронах у любви моей,
Получив одну правду и право делиться ей:
Если любишь кого-то, скажи об этом ему.
Вот сегодня. Прямо сейчас. Как прыжок во тьму.

Это очень больно, смирись ты или борись,
Но, решившись жить, принимаешь и этот риск,
Но, решившись любить, подписался принять всерьез,
Что придется войти в этот лес и пройти насквозь.

Я встречал и встречаю – всем сердцем – тихих людей,
Кто становится старым на похоронах детей.
Но я слышал, важнее всего – с обеих сторон -
Кем я стану на день моих собственных похорон.