Большое Попадалово-13

Поначалу Ирка была так ошарашена, что позабыла обо всякой дипломатии и с предельной искренностью сказала:
- Я еще не спятила.
- Да, - кивнул Тимур. - Все так поначалу говорят. Но ведь бывает так, что человеку просто некуда возвращаться. Вот как Борису, например. Или Заре...
- Но мне-то есть куда... - возрадила Ирка.
И тут же вспомнила, что они с мамой не перезванивались уже полгода.
А зачем? Ведь у обеих все в порядке. Мама не позвонит, пока не случится что-то экстраординарное, а когда случится - будет уже поздно звонить на онемевший Иркин телефон..
Ей вдруг захотелось плакать.
- Видишь ли... - задумчиво сказал Тимур. - Я уже давно здесь, и давно наблюдаю за теми, кого переносит. Достаточно давно, чтобы отследить закономерности и сделать выводы.
- И что же вы отследили? - Ирке и в самом деле было это интересно, но лишь отчасти. Главным образом ей хотелось отвлечься от мыслей о маме.
- Во-первых, сюда попадают люди молодые. Ни разу еще не занесло человека старше тридцати - на моей памяти. Во-вторых, все, кто сюда попадает, увлекаются... скажем так, дитературой неправдоподобного свойства. Толик вон сказки Гофмана любил, Гауфа, этого ещё... Мак... Мак...
- Макдональда, - подсказала Ирка.
- Вот, Макдональда... Я - фантастикой увлекался. Ты наверняка тоже эту... фантазийную литературу любишь... Ведь любишь? В игры вон играешь...
- Играла. Теперь, наверное, больше не буду...
- Может, и будешь. Не всех ведь, кто играет, уносит. И не обязательно играть. Миха не играл, Борис тоже... Главное -быть... как это там в скажке про Питера Пена? "Легким, бесхитростным и бессердечным"...
- Бессердечным? - Ирка засмеялась. - Это Зара-то бессердечная? Ну, Миха - может быть...
- Согласен, это не совсем то слово. Исправлю его на "одинокий". Мы все были людьми одинокими. Внутренне одинокими. Разве нет?
- У меня были друзья, - несмело возразила Ирка.
- Приятели, - поправил Тимур. Вряд ли друзья. Мы боимся настоящей дружбы. В том мире боялись, по крайней мере.
- Знаете, говорите за себя... - Ирка обиделась, но особенно горькой была ее обида от осознания того, что Тимур прав.
- Да что ж ты со мной опять на "вы", - кажется, он слегка расстроился. - Так хорошо вчера было. Слушай, я себя чувствую старым пердуном, когда человек на вид двадцати с небольшим мне "выкает". Ты это брось. Хорошо?
- Хорошо, - согласилась Ирка.
- Так я вот что хочу сказать. Я понимаю, как тебе хочется вернуться. Мне тоже хотелось поначалу страшно. Но к этому миру нужно присмотреться. Да, здесь слохно. Страшно даже. Но мы здесь нужны. Иначе нас бы сюда не занесло. Я так думаю.
- А мне сказали, что никакого предназначения нет, - поддела Ирка.
- Правильно. Предназначения нет. Ерунда все это. Но дело - оно есть. Работа есть. Ну вот когда Зара идет в деревню помогать больному или учит здешних баб руки мыть перед тем как роды принимать - это Предназначение? Нет, это то, что здесь нужно делать. Ты меня понимаешь?
- Понимаю, Тимур. Но ведь я - не Зара. Я вообще существо бесполезное. Знаете, кем я там была? Офис-менеджером. Это, по сути дела, секретарша. Подай-принеси. Я окончила как-то там экономфак по специальности "экономика малого предприятия", но это ничего. И даже меньше, чем ничего. Я и здесь не нужна, поверь.
- Кому и как человек нужен - это не всегда от специальности зависит, Ира. Мне, например, ты вчера знаешь как была нужна? Да и сегодня нужна. Эти песни твои - они, во-первых, настоящие, а нет... А во-вторых, они _свои_. Это ведь важно, Ира. Я очень люблю слушать, как чилайя поют, например - но их песни для меня не свои, и никогда не будут. Понимаешь? Ира, ты хороший человек. Дело может быть только в этом.
- Да тут все - хорошие люди.
- Они все - по-разному хорошие. И ты по-разному. И это хорошо. У меня чутье есть, Ира. Я зна, что если ты останешься - ты... много будешь значить для нас.
- Ты со всеми так разговариваешь? - улыбнулась Ирка.
- Нет... Вот с этой, Таней - не стал бы, - Тимур покачал головой. - И где таких делают?
- Открыто поточное производство, - сказала Ира.
- Они в последне время странные какие-то, - пожаловался Тимур. - Девчата, я имею в виду. Во-первых, их больше стало. Ты поверишь - Зара была в своем потоке одна. А у Рины было уже две... как это сказать - коллеги, что ли? А последний год вообще девчат было болше, чем хлопцев. Я уж боюсь думать, что дальше будет... Особенно если такие пойдут.
- А они ведь пойдут... - Ирка вспомнила длинные ряды книг, расветкой напоминающих горчичник, пестрящих женскими именами на корешках и коллизиями типа "Наша дура при дворе короля Артура". Вспомнила и ужаснулась. Если в этот мир действительно выносит одиноких, увлекающихся "неправдоподобным" и, сакажем так, ни к кому особенно не привязанных - то скоро этот хутор превратится в бабье царство.
Женщины в последнее время стали активно писать и читать фантастику. Эмансипация, ничего не поделаешь.
Женщины стали одиноки... Тоже эмансипация?
- Может, нас просто слишком много? - спросила она. - Людей на земле, я имею в виду. Может, нас выдавливает... демографическим давлением? И именно на девушек оно действует сильнее всего?
- Не исключаю, - сказал Тимур. - Хорошая мысль. А сколько людей уже на Земле?
- Семь миллиардов.
- Семь миллиа..? - Тимур прикусил усы. - Ребята, вы там еще в два яруса не спите?
Их разговор прервал отдаленный топот коней.
Тимур с Ирой вышли во двор. По тропинке к хутору летели всадники - с наибольшей скоростью, которую лошадь может развить на подъеме.
У едущего впереди - Ирка мгновенно распознала Иржика, - на седле был пассажир. Верней, груз - кудрявая голова "Таэннора" бессильно моталась.
- Хэни? - крикнул Борис, бросаясь навстречу, чобы принять бесчувственную девцу из рук чилайя.
- Шеби, - коротко ответил тот.

Вчера, торгуя собак, зверски простудилась

Сегодня надо опять идти торговать - а сил нет никаких...

Нет, отдельные фикрайтеры - это что-то с чем-то...

"Я не люблю толкинистский фэндом за то, что у них нет дисклеймеров. И в фиках и в играх"

http://www.diary.ru/~assidi/p51066151.htm

Вот так. Не поодходим мы под их стандарт.

Еще по поводу "английского" постинга Княжны

Там человек выложил ссылу на прекрасное эссе Оруэлла "Англичане":

http://orwell.ru/library/essays/English_People/russian/r_eppl

Я сама хотела, да как-то забыла.

Вот абзац, который вроде бы подтверждает мысль Княжны:

"Революционные традиции не прижились в Англии, и даже в рядах экстремистских политических партий революционного образа мышления придерживаются лишь выходцы из средних классов. Массы по сей день в той или иной степени склонны считать, что «противозаконно» есть синоним «плохо». Известно, что уголовное законодательство сурово и полно нелепостей, а судебные тяжбы столь дороги, что богатый всегда получает в них преимущество над бедным, однако существует общее мнение, что закон, какой он ни есть, будет скрупулезно соблюдаться, судьи неподкупны и никто не будет наказан иначе, нежели по приговору суда. В отличие от испанского или итальянского крестьянина англичанин не чует печенкой, что закон — это обыкновенное жульничество. Именно эта всеобщая вера в закон и позволила многим недавним попыткам подорвать Хабеас-корпус остаться незамеченными обществом. Но она же позволила найти мирное разрешение ряда весьма отвратительных ситуаций. Во время самых страшных бомбежек Лондона власти пытались помешать горожанам превратить метро в бомбоубежище. В ответ лондонцы не стали ломать двери и брать станции штурмом. Они просто покупали билеты по полтора пенни, тем самым обретая статус законных пассажиров, и никому не приходило в голову попросить их обратно на улицу".

Но при этом надо помнить, что абзац, как и все эссе, написан англичанином, причем нонконформистом, причем дважды нонконформистом: противостоящим и традиционному анлийскому обществу, и мэйнстриму социалистического движения.

Но я категорически не согласна с этой максимой Княжны:

"Откройте сказки лорда Дансени, особенно "родню эльфийского народа" и осознайте: неудобство для англичанина, даже несовместимое с жизнью неудобство, не повод менять условия жизни".

Ее опровергает сама история: именно англичане первыми в Европе активно начинали восставать против "несовместимых с жизнью неудобств". Начиная с Уота Тайлера и заканчивая англо-ирландцами, воевавшими на стороне Республики.

Дело тут, на мой взгляд, вовсе не в том, о чем пишет Княжна, а совсем в другом. Англичане прекрасно помнят ЦЕНУ, которую приходилось платить за избавление от нецдобств, особенно несовместимых с жизнью. И прежде чем начать ее платить - они двадцать раз перепроверят, а так ли уж несовместимо с жизнью это неудобство, так ли уж надо от него избавляться.

Дело в том, что все эти неудобства были порождены введенными в свое время удобсьвами. Почему англичане так преданы "овсянке, сэр!" и пудингу к утрененму чаю? Да потому что эти два блюда фактически не требуют готовки. Овсянку залил кипящим молоком - и пока ты одеваешься, она уже разбухла и созрела. Пудинг как с вечера сделал - так с утра осталось только нарезать и сервировать. Это удобно. Это экономит массу времени и сил. И пусть французы с утра наслаждаются круассанами и говорят, что это _вкусно_ - англичанин только пожемт плечами. Вкусно он поест на ужин, а с утра он заправляется калорийным и легким в приготовлении топливом.

ТО же амое касается, скажем, законов. На подкорке у человека сидит, что закон принят для того, чтобы обеспечивать кому-то какое-то удобство и облегчить жизнь. Поэтому преджде чем его менять, нужно двадцать раз пересчитать все выгоды и убытки от этой перемены.

Вернемся к незабвенному Хогвартсу. Что в пятой книге первым делом делает гермиона? Она изыскивает всевозможные варианты для того, чтобы организовать кружок по изучению защиты от темных сил, НЕ НАРУШАЯ ШКОЛЬНЫХ ПРАВИЛ.

Но когда все законные методы борьбы исчерпаны - Гермиона без колебаний организует подпольный кружок и фактически заставляет Гарри его возглавить.

Вопрос ЦЕНЫ нарушения правил для англичан очень важен. Репликой о "Неуловимых" Княжна прекрасно подчеркнула эту разницу в русской и английской ментальностях: для "Неуловиммых" вопрос "за что боролись" вообще не стоит. Они решают сиюминутные такиические задачи. Итогом дейтельности разнообразных "неуловимых" и "трясогузок" стали десятилетия кровавой диктатуры, в ходе которых сами "нуловимые" и "трясогузки" пошли под топор как элементы с опасным для диктатуры навыком инициативы.

Англичанам свойствено задаваться вопросом "Что будет потом". И если потом не будет лучше, чем сейчас, а то и будет хуже - то стоит ли дергаться?

Снова Оруэлл:

"Традиционно дом англичанина — его замок. В эпоху воинской повинности и удостоверений личности это уже не может быть правдой. Но ненависть к любого рода регламентации, убеждение, что человек сам хозяин своему свободному времени и никто не может преследоваться за свои взгляды, глубоко укоренилось, и даже процессы централизации, неизбежные в военное время, не смогли его уничтожить.
(...)
Мало кто из англичан боится публично высказывать свои политические взгляды, и не так уж много сыщется тех, кто хотел бы подавить взгляды других. В мирное время, когда безработица может использоваться в качестве оружия, до известной степени имеет место мелочная травля «красных», но возникновения истинно тоталитарной атмосферы, в которой государство стремится контролировать не только слова, но и мысли людей, невозможно представить".

Это написано, заметим, в годы войны, когда в стране завинтили все гайки, которые посчитали возможным затянуть.

Вспомним историю с покупкой билетов в метро - и снова проведем параллели с Хогвартсом. Как только Амбридж издала декрет о том, что преподаватели не имеют права в классе зениматься ничем, кроме преподавания своего предмета, остальные учителя ответили ей забастовкой в лучших английских традициях: они _скрупулезно_ выполняли ее указ, не занимаясь ничем, кроме преподавания - то есть, не пресекая возникающий в классе бардак, не мешая братьям Уэсли хулиганить и не назначая наказаний.

А вот еще цитата, которую я считаю очень важной для освещения отношения агличан к власти:

"Политическое мышление англичан во многом руководствуется словом «они». «Они» — это вышестоящие классы, таинственные силы, определяющие вашу жизнь помимо вашей воли. Но широко распространено ощущение, что хоть «они» и тираны, но не всемогущи. Если потребуется на «них» нажать, «они» поддадутся. «Их» можно даже сместить. И при всем своем политическом невежестве англичане часто проявляют удивительную чувствительность, стоит какой-то незначительной детали показать им, что «они» перешли черту. Потому-то кажущаяся апатия и взрывается то и дело неожиданной бурей из-за фальсифицированных выборов или чересчур жестким, «под Кромвеля», обращением с парламентом".

Герои Роулинг, заметьте, действуют именно в этом духе: с "ними" (министерством магии) сосуществуют и мирятся, несмотря на неудобства - но как только "они" переступают черту, в среде "нас" (Хогвартсе) возникает сопротивление, которое так или иначе дает понять "им", что они хватили через край.

И наконец. Есть еще такое дивное явление как английская социальная сатира, причем Роулинг причастна к этому явлению в той же степени, что и Оруэлл. Последние три книги гепталогии о Гарри Поттере имеют отчетливо сатирическую окраску. И эта сатира носит непередаваемо английскй оттенок. Во всех странах смеются над полоками общества. Англичане идут дальше: они сеются над тем, что общество считает своими _добродетелями_. Кто смотрел два блестящих фильма последних нет "Шон Мертвяков" и "Типа крутые легавые" - тот понимает, о чем я.

Я уже говорила, что лицемеры - мое любимое блюдо?

Храбрая борцыца с плагиатом, Палочка, желает спиздить чужую концепцию - и безз зазрения совести об этом пишет:

http://users.livejournal.com/_lapochka/533678.html

Не менее храбрая борцыцы с плагиаторами Мэлтс-трэш ее в этом поддерживает и говорит, что "будет интересно"."Ну и шайка у этого Тома Сойера - одна шваль".