Я, мля, пишщу работу по классической японской литературе. В рамках которой читаю "Торикаэбая моногатари" (в руском переводе - "Путаница", но я бы перевела как "Взять бы да поменять!" - рефрен в устах нищщастного отца-министра, у которого родились близнецы-трансвеститы: мальчик, ведущий себя как девоска и девочка, ведущая себя как мальчик).
Ну шо я вам могу сказать, товарищи и друзья? Мэри-Сью - она и в древней Японии Мэри-Сью!
Волосы Вакагими ниспадали на пол, а их кончики загибались вверх у спального возвышения, словно метелочки осеннего мисканта. Возможно, было бы преувеличением сказать, что, как выражались в старинных повестях, ее волосы – будто колышущийся у краев одежды веер, но, спору нет, выглядела она прелестно. Даже сама небожительница Кагуя-химэ вряд ли могла быть милее и привлекательнее! У Садайдзина поплыло перед глазами, он приблизился к Вакагими и воскликнул:
– Когда же ты успела стать такой красавицей!
Из глаз у него полились слезы.
Отец принялся расчесывать ей волосы, но на ее лице тут же проявилось стеснение, на лбу выступил пот, она зарделась, как красные цветы сливы – вот-вот заплачет. Садайдзин весьма огорчился, с расстройством и печалью глядел на нее, и ни о чем другом уже не мог думать.
Сказать по правде, Вакагими почти не пользовалась косметикой, но, несмотря на это, кожа ее была очень красива. От капелек пота волосы на лбу свернулись колечками, и спадали волною – изящно и мило, как будто так и было задумано. Белила только испортили бы ее. Ей исполнилось уже двенадцать лет, она ни в чем не уступала другим девочкам, была пленительна и высока ростом. Под одеждой "сакура", белой на красной подкладке, у нее было надето шесть нижних одежд цвета розового винограда. Очень красиво! С головы до ног она была воплощением изящества. "Как жаль, что ей предстоит принять постриг!" – Садайдзин смотрел на нее с сожалением и слезами в глазах.
( Read more... )А вам еще не хочется рыдать?
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
