![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Sep. 27th, 2010
А вот кто Бальзака хотел? Бальзака кто?
Sep. 27th, 2010 10:13 pmОноре де Бальзак - «реалист романтической эпохи»
Как определить, насколько прочно тот или иной писатель занял свое место в ряду классиков? Есть безошибочный способ: произнести это имя перед аудиторией, состоящей из школьников или студентов и отметить, насколько быстро поскучнеют лица.
Увы, на чтение классики смотрят как на горькую пилюлю, которую необходимо проглотить побыстрее, чтобы избежать неприятной оскомины на языке и добиться нужного результата: хорошей (или хотя бы сносной) оценки по зарубежной литературе.
Увы, многие преподаватели прилагают массу усилий к тому, чтобы школьники и студенты смотрели на классику именно так.
Увы, произведения Оноре де Бальзака тоже пали жертвой этого преподавательского подхода, из чего можно сделать несомненный вывод: Бальзак – классик.
Если бы кто-то задался целью экранизировать его цикл «Человеческая комедия» - и сделал бы это хорошо – перед сериалом померкли бы «Доктор Хаус» и «Отчаянные домохозяйки».
Более того, сам принцип современной сериальности, когда сюжеты сцеплены друг с другом, а герои появляются то в одном эпизоде – как главные персонажи, то в другом – как второстепенные – изобретен именно Оноре де Бальзаком. До него в литературе господствовали другие типы сериальности – либо сюжеты образовали единое целое только благодаря общей тематике и «обрамляющему» сюжету («Декамерон», «Тысяча и одна ночь», сказочные новеллы Гауфа), либо магистральная сюжетная линия принадлежала всегда одними тем же героям (барочные романы). Ближе всего к этому принципу построения метасюжета – рыцарский роман средневековья, но метасюжет рыцарского романа сложился стихийным образом, создавался множеством людей – и к общности сюжетов Бальзака и рыцарского романа мы еще вернемся. Пока же отметим только, что Бальзак хотел поднять всю «Человеческую комедию» один – и надорвался под этой тяжестью.
Этот грандиозный проект Бальзака – алмазная шахта, из которой современная литература, кино и телевиденье даже не горстями черпают находки, а гребут экскаваторным ковшом. Типы Бальзака - харизматичный, порой благородный, но чаще циничный карьерист Растиньяк, старый пират, проповедник социального дарвинизма Гобсек, откровенный бандит Вотрен, который только рядится в маску респектабельности – и по-настоящему респектабельный бандит Нусинген, жертвенная Евгения Гранде и безумный в своей любви папаша Горио – то и дело воскресают то на телеэкране, то в современной прозе под новыми именами. Андрэ Моруа назвал Бальзака Прометеем, провидцем – не потому ли, что писатель предчувствовал нестареющую актуальность проблем, которые он поднял и образов, которые он создал?
Так почему бы не оборвать с Бальзака сургуч литературоведческих штампов, под которыми потерялось живое лицо писателя? Почему бы не прочесть его книги теми же глазами, каким читаем мы современную литературу? Ведь «Шагреневая кожа» и «Гобсек» по сути своей – это увлекательный фантастический роман и пронзительная мелодрама.
Впрочем, опыт говорит, что школьники и студенты (девять из десяти) читают предисловия (если вообще читают) только тогда, когда сочинение по заданному произведению нужно написать завтра (или даже вчера), и читать книгу времени нет. От предисловия ждут:
А) биографической справки (родился-женился-написал-умер);
Б) короткого пересказа программной книги и двух-трех несложных соображений по героям, сюжету и композиции – чтобы своими словами переписать их в тетрадь.
«Читатель ждет уж рифмы «розы» – на вот, возьми ее скорей».
***
Оноре де Бальзак (20 мая 1799 – 18 августа 1850) родился в г. Туре, в семье Бернара Франсуа де Бальзака, крестьянина, разбогатевшего на перепродаже земли в годы Революции и поднявшегося по социальной лестнице до уровня местного политика в годы Империи. Первоначально Бернар Франсуа носил фамилию Бальса, но для большего благозвучия изменил ее на гасконский лад – Бальзак. Частичку «де» к своей фамилии он присоединил в 1802 году, но употреблял не всегда.
Поднявшись до буржуазного сословия, Бальзаки стали вести буржуазный образ жизни: маленького Оноре, когда он родился, отослали к кормилице в деревню. Еще через год туда же отослали его новорожденную сестру Лору. Отдаление от родителей принесло детям страдания – но крепко сблизило брата и сестру.
Была ли мадам Бальзак и в самом деле жестокой женщиной, или брак с человеком вдвое старше нее и смерть первого ребенка произвели на нее такое страшное впечатление, что она навсегда закрыла свое сердце даже для детей? Или дело в том, что ей, вчерашней крестьянке, именно так рисовался буржуазный образ жизни? Какой бы ни была причина, детей и по возвращении домой ждал холодный прием. Они жили в верхних комнатах дома, под присмотром няньки, им приказывали играть как можно тише и не разрешали спускаться в гостиные, где мать пыталась играть роль провинциальной дамы.
В восемь лет Оноре отправили в Вандомский колледж. Правила этого заведения были настолько строги, что детей не отпускали домой даже на каникулы. Запертый в четырех стенах, обреченный на одиночество среди более грубых и шумных ровесников, мальчик нашел спасение в книгах и фантазиях (душная атмосфера пансионов 19 века вырастила таким образом не одного литератора). Учился Оноре Бальзак при этом из рук вон плохо, а к 14 годам еще и заболел так тяжело, что пришлось отправить его домой. Заболевание носило, по всей видимости, психосоматический характер – вернувшись домой, мальчик выздоровел. Наладились отношения и с матерью – она не могла установить душевный контакт с младенцами, но с подростками у нее получилось.
Для Франции все эти годы прошли под звездой Наполеона. И, конечно, Оноре Бальзак был, как и положено юноше его лет, романтиком, а стало быть – бонапартистом. Изгнание Наполеона было тяжелым моральным ударом для всей семьи, но Бернар Франсуа сумел приспособиться к новой власти.
Юного Оноре отдали доучиваться в пансион Лепитра, который он закончил одним из «середнячков» в 1816 году. Затем началось обучение на факультете права, сочетавшееся с работой в адвокатской конторе: отец считал, что практика важнее теории. Именно здесь, сталкиваясь с повседневными житейскими драмами людей, приходящих в суд, Бальзак нашел завязки многих своих произведений. Тогда же начались и любовные похождения, на удивление удачные – обладая вполне заурядной внешностью, молодой Бальзак умел пускать в ход красноречие и пленять южной пылкостью.
Денежные затруднения заставили семью покинуть Париж и перебраться в Вильпаризи, городок у дороги в Мец – и Оноре воспользовался случаем остаться в столице, зажить самостоятельной жизнью. Он поделился с родителями честолюбивым замыслом – стяжать литературную славу. Замысел встретили до странности радушно: отец дал сыну шанс попытать себя в писательском деле и положил ему пансион в 1500 франков в год. Сумма весьма скромная по меркам Парижа, но очень чувствительная для кошелька отставного чиновника Бернара-Франсуа Бальзака.
Первый блин, как водится, комом – классицистская драма «Кромвель» навлекла на себя вердикт «Автору надлежит заниматься чем угодно, но только не литературой» .
Но Бальзак не бросает литературных опытов. Теперь он пишет романы – впрочем, такие же подражательные и незрелые, как и «Кромвель». Товарищи, знакомые с его неуклюжими опытами, «сватают» его некоему Ле Пуатевену, борзописцу, строгающему дешевое бульварное чтиво. Пуатевену нужен «литературный негр», Бальзаку нужны деньги. Эта кухня, где наскоро выпекались книги-однодневки, подробно описана в «Утраченных иллюзиях» (и поверьте, за истекшие 200 лет в издательском бизнесе изменилась только техника).
( Read more... )
Как определить, насколько прочно тот или иной писатель занял свое место в ряду классиков? Есть безошибочный способ: произнести это имя перед аудиторией, состоящей из школьников или студентов и отметить, насколько быстро поскучнеют лица.
Увы, на чтение классики смотрят как на горькую пилюлю, которую необходимо проглотить побыстрее, чтобы избежать неприятной оскомины на языке и добиться нужного результата: хорошей (или хотя бы сносной) оценки по зарубежной литературе.
Увы, многие преподаватели прилагают массу усилий к тому, чтобы школьники и студенты смотрели на классику именно так.
Увы, произведения Оноре де Бальзака тоже пали жертвой этого преподавательского подхода, из чего можно сделать несомненный вывод: Бальзак – классик.
Если бы кто-то задался целью экранизировать его цикл «Человеческая комедия» - и сделал бы это хорошо – перед сериалом померкли бы «Доктор Хаус» и «Отчаянные домохозяйки».
Более того, сам принцип современной сериальности, когда сюжеты сцеплены друг с другом, а герои появляются то в одном эпизоде – как главные персонажи, то в другом – как второстепенные – изобретен именно Оноре де Бальзаком. До него в литературе господствовали другие типы сериальности – либо сюжеты образовали единое целое только благодаря общей тематике и «обрамляющему» сюжету («Декамерон», «Тысяча и одна ночь», сказочные новеллы Гауфа), либо магистральная сюжетная линия принадлежала всегда одними тем же героям (барочные романы). Ближе всего к этому принципу построения метасюжета – рыцарский роман средневековья, но метасюжет рыцарского романа сложился стихийным образом, создавался множеством людей – и к общности сюжетов Бальзака и рыцарского романа мы еще вернемся. Пока же отметим только, что Бальзак хотел поднять всю «Человеческую комедию» один – и надорвался под этой тяжестью.
Этот грандиозный проект Бальзака – алмазная шахта, из которой современная литература, кино и телевиденье даже не горстями черпают находки, а гребут экскаваторным ковшом. Типы Бальзака - харизматичный, порой благородный, но чаще циничный карьерист Растиньяк, старый пират, проповедник социального дарвинизма Гобсек, откровенный бандит Вотрен, который только рядится в маску респектабельности – и по-настоящему респектабельный бандит Нусинген, жертвенная Евгения Гранде и безумный в своей любви папаша Горио – то и дело воскресают то на телеэкране, то в современной прозе под новыми именами. Андрэ Моруа назвал Бальзака Прометеем, провидцем – не потому ли, что писатель предчувствовал нестареющую актуальность проблем, которые он поднял и образов, которые он создал?
Так почему бы не оборвать с Бальзака сургуч литературоведческих штампов, под которыми потерялось живое лицо писателя? Почему бы не прочесть его книги теми же глазами, каким читаем мы современную литературу? Ведь «Шагреневая кожа» и «Гобсек» по сути своей – это увлекательный фантастический роман и пронзительная мелодрама.
Впрочем, опыт говорит, что школьники и студенты (девять из десяти) читают предисловия (если вообще читают) только тогда, когда сочинение по заданному произведению нужно написать завтра (или даже вчера), и читать книгу времени нет. От предисловия ждут:
А) биографической справки (родился-женился-написал-умер);
Б) короткого пересказа программной книги и двух-трех несложных соображений по героям, сюжету и композиции – чтобы своими словами переписать их в тетрадь.
«Читатель ждет уж рифмы «розы» – на вот, возьми ее скорей».
***
Оноре де Бальзак (20 мая 1799 – 18 августа 1850) родился в г. Туре, в семье Бернара Франсуа де Бальзака, крестьянина, разбогатевшего на перепродаже земли в годы Революции и поднявшегося по социальной лестнице до уровня местного политика в годы Империи. Первоначально Бернар Франсуа носил фамилию Бальса, но для большего благозвучия изменил ее на гасконский лад – Бальзак. Частичку «де» к своей фамилии он присоединил в 1802 году, но употреблял не всегда.
Поднявшись до буржуазного сословия, Бальзаки стали вести буржуазный образ жизни: маленького Оноре, когда он родился, отослали к кормилице в деревню. Еще через год туда же отослали его новорожденную сестру Лору. Отдаление от родителей принесло детям страдания – но крепко сблизило брата и сестру.
Была ли мадам Бальзак и в самом деле жестокой женщиной, или брак с человеком вдвое старше нее и смерть первого ребенка произвели на нее такое страшное впечатление, что она навсегда закрыла свое сердце даже для детей? Или дело в том, что ей, вчерашней крестьянке, именно так рисовался буржуазный образ жизни? Какой бы ни была причина, детей и по возвращении домой ждал холодный прием. Они жили в верхних комнатах дома, под присмотром няньки, им приказывали играть как можно тише и не разрешали спускаться в гостиные, где мать пыталась играть роль провинциальной дамы.
В восемь лет Оноре отправили в Вандомский колледж. Правила этого заведения были настолько строги, что детей не отпускали домой даже на каникулы. Запертый в четырех стенах, обреченный на одиночество среди более грубых и шумных ровесников, мальчик нашел спасение в книгах и фантазиях (душная атмосфера пансионов 19 века вырастила таким образом не одного литератора). Учился Оноре Бальзак при этом из рук вон плохо, а к 14 годам еще и заболел так тяжело, что пришлось отправить его домой. Заболевание носило, по всей видимости, психосоматический характер – вернувшись домой, мальчик выздоровел. Наладились отношения и с матерью – она не могла установить душевный контакт с младенцами, но с подростками у нее получилось.
Для Франции все эти годы прошли под звездой Наполеона. И, конечно, Оноре Бальзак был, как и положено юноше его лет, романтиком, а стало быть – бонапартистом. Изгнание Наполеона было тяжелым моральным ударом для всей семьи, но Бернар Франсуа сумел приспособиться к новой власти.
Юного Оноре отдали доучиваться в пансион Лепитра, который он закончил одним из «середнячков» в 1816 году. Затем началось обучение на факультете права, сочетавшееся с работой в адвокатской конторе: отец считал, что практика важнее теории. Именно здесь, сталкиваясь с повседневными житейскими драмами людей, приходящих в суд, Бальзак нашел завязки многих своих произведений. Тогда же начались и любовные похождения, на удивление удачные – обладая вполне заурядной внешностью, молодой Бальзак умел пускать в ход красноречие и пленять южной пылкостью.
Денежные затруднения заставили семью покинуть Париж и перебраться в Вильпаризи, городок у дороги в Мец – и Оноре воспользовался случаем остаться в столице, зажить самостоятельной жизнью. Он поделился с родителями честолюбивым замыслом – стяжать литературную славу. Замысел встретили до странности радушно: отец дал сыну шанс попытать себя в писательском деле и положил ему пансион в 1500 франков в год. Сумма весьма скромная по меркам Парижа, но очень чувствительная для кошелька отставного чиновника Бернара-Франсуа Бальзака.
Первый блин, как водится, комом – классицистская драма «Кромвель» навлекла на себя вердикт «Автору надлежит заниматься чем угодно, но только не литературой» .
Но Бальзак не бросает литературных опытов. Теперь он пишет романы – впрочем, такие же подражательные и незрелые, как и «Кромвель». Товарищи, знакомые с его неуклюжими опытами, «сватают» его некоему Ле Пуатевену, борзописцу, строгающему дешевое бульварное чтиво. Пуатевену нужен «литературный негр», Бальзаку нужны деньги. Эта кухня, где наскоро выпекались книги-однодневки, подробно описана в «Утраченных иллюзиях» (и поверьте, за истекшие 200 лет в издательском бизнесе изменилась только техника).
( Read more... )