Например, сейчас я взялась перечитывать "Евразийскую симфонию" Ван Зайчика-Рыбакова.
Книга, надо сказать, тошнотворное впечатление производит (или я переела антибиотиков). Причем я отчетливо понимаю, что могла бы было бы и не. Подзаголовок "плохих людей нет" все-таки врет: плохие люди есть, но они сосредоточены почему-то за пределами Цветущей Ордуси. Там даже музыка не такая:
"Музыка
была великолепна. Странными мирами веяло от нее, странными, иными - миром
чужой, но бесспорной красоты, миром утопающих в кипарисах и пиниях
мраморных дворцов над теплым сверкающим морем; миром изысканных, ироничных
людей в напудренных париках; миром бесчисленных чванливых королей и
президентов, кишмя кишащих на территории, на которую и треть
Александрийского улуса не удалось бы втиснуть; миром гениальных
изобретателей, измышляющих прибор за прибором, машину за машиной, сами не
ведая зачем, из детского любопытства; миром людей, всю жизнь только и
знающих, что всяк на свой лад, кто мускулами или деньгами, кто мозгами или
бюстом кричать: я, я, я! Миром так называемой моногамной, по-ватикански
священной семьи - и озлобленных, алчных, ревнивых любовниц, которых надо
таить, и держать поодаль, и тут же нелепо подманивать и улещивать, и
врать, врать; и так называемых незаконных детей..."
Нет, если бы автором была какая-нить Лапочка полуграмотная, оно было бы понятно. Но Рыбаков же сам китаист. Он же прекрасно знает, что в Китае было понятие "незаконные дети", и что именно творилось в этих китайских гаремах, особенно в императорских, где неугодных наложниц в лучшем случае душили, а то и четвертовали и топили в бочках с вином... Он же читал "Речные заводи", где добрый молодец мог запросто перекусить человечинкой или зарубить топором ребенка - и нимало не потерять в благородстве в глазах другого благородного молодца... Он же читал Ли Юя и неизвестного автора "Цзин, Пин, Мэй", где соперничество гаремных жен - женщин, как правило, недалеких и ограниченных - показано во всей уродливости базарной склоки... Из чего выросла его утопия? Впечатление, в общем такое, что мужик элементарно не натрахался.
Книга, надо сказать, тошнотворное впечатление производит (или я переела антибиотиков). Причем я отчетливо понимаю, что могла бы было бы и не. Подзаголовок "плохих людей нет" все-таки врет: плохие люди есть, но они сосредоточены почему-то за пределами Цветущей Ордуси. Там даже музыка не такая:
"Музыка
была великолепна. Странными мирами веяло от нее, странными, иными - миром
чужой, но бесспорной красоты, миром утопающих в кипарисах и пиниях
мраморных дворцов над теплым сверкающим морем; миром изысканных, ироничных
людей в напудренных париках; миром бесчисленных чванливых королей и
президентов, кишмя кишащих на территории, на которую и треть
Александрийского улуса не удалось бы втиснуть; миром гениальных
изобретателей, измышляющих прибор за прибором, машину за машиной, сами не
ведая зачем, из детского любопытства; миром людей, всю жизнь только и
знающих, что всяк на свой лад, кто мускулами или деньгами, кто мозгами или
бюстом кричать: я, я, я! Миром так называемой моногамной, по-ватикански
священной семьи - и озлобленных, алчных, ревнивых любовниц, которых надо
таить, и держать поодаль, и тут же нелепо подманивать и улещивать, и
врать, врать; и так называемых незаконных детей..."
Нет, если бы автором была какая-нить Лапочка полуграмотная, оно было бы понятно. Но Рыбаков же сам китаист. Он же прекрасно знает, что в Китае было понятие "незаконные дети", и что именно творилось в этих китайских гаремах, особенно в императорских, где неугодных наложниц в лучшем случае душили, а то и четвертовали и топили в бочках с вином... Он же читал "Речные заводи", где добрый молодец мог запросто перекусить человечинкой или зарубить топором ребенка - и нимало не потерять в благородстве в глазах другого благородного молодца... Он же читал Ли Юя и неизвестного автора "Цзин, Пин, Мэй", где соперничество гаремных жен - женщин, как правило, недалеких и ограниченных - показано во всей уродливости базарной склоки... Из чего выросла его утопия? Впечатление, в общем такое, что мужик элементарно не натрахался.