![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Aug. 5th, 2004
Опять мечты о честном римейке
Aug. 5th, 2004 09:32 pmНо я головы о палубу не разбил, и дурь из нее не выветрилась – напротив, укрепилась. И на следующий год я тоже пошел в рейд. И на третий. Каждый раз я отсылал из портов письма отцу Мюррэю – и лишь однажды побывал в Нью-Йорке – на похоронах миссис Халлоран, у которой жил между приютом и «Пилигримом» и доброту которой буду помнить до смерти.
Мне было уже четырнадцать, я вытянулся, мог порвать в пальцах целую колоду на 32 листа (это, вообще-то, не штука – вот покойный боцман Хауик рвал колоду на 52), лицом был темнее иных мулатов и носил в ухе серьгу, чтобы все знали – я обогнул мыс Горн. Отец Мюррэй наконец сдался (может, присутствие капитана Халлорана на него так подействовало) и благословил меня, хоть и с оговоркой:
- Я все-таки думал, Дикки, что из тебя выйдет миссионер. Уж больно ты хорошо дрался.
Указав на ошибки в моей речи и письмах, он попросил капитана Халлорана:
- Следите, пожалуйста, за тем, чтобы Йорк больше читал.
- Он читает, сэр, - капитан слегка обиделся. – Он ведь готовится в морское училище, так что читает он много – и по навигации, и по парусному делу…
- Это само собой, но он должен читать и просто книги. Стихи, романы… Это развивает речь и расширяет кругозор.
Услышь это капитан Халлоран от кого-то другого – он бы сказал ему в ответ все, что может сказать хорошего ирландец, да еще и вдобавок моряк. Но отца Мюррэя капитан слишком сильно для этого уважал – не потому что так уж сильно почитал священноначалие, а потому что почувствовал в нем родственную душу: честную, добрую, справедливую и деятельную. Капитан Халлоран был из тех капитанов, кто и сам берется за снасть, а отец Мюррэй – из тех священников, которые делом учат не меньше, чем словом. Поэтому в следующий рейд я ушел, нагруженный Купером, По, Лонгфелло и Ирвингом. В жизни моряка, особенно китобоя, дни или недели лихорадочной деятельности могут сменяться днями или неделями смертельной скуки. В военном флоте ее разгоняют при помощи бесконечной муштры, чистки всего, что способно блестеть и покраски всего, что блестеть неспособно. Торговцы и китобои развлекаются кто как может. Чтение ничем не хуже изготовления кораблей в бутылках или птиц и парусников из китового уса. Я бы сказал, что оно намного лучше, да боюсь, что меня ославят противником демократии.
Сначала я заставлял себя читать, а потом вошел во вкус, да так, что приходилось самому брать себя за шиворот и отрывать от интересной книги ради учебника. Речь у меня и в самом деле стала лучше, хотя старшие товарищи по команде посмеивались над ее книжностью, а офицеры – над произношением. Я еще не был джентльменом – но являлся вполне пригодной болванкой для изготовления такового. Окончательную обточку и полировку должны были произвести в Бруклине или в Аннаполисе, но вместо этого я оказался совсем в другом краю земли.
Мне было уже четырнадцать, я вытянулся, мог порвать в пальцах целую колоду на 32 листа (это, вообще-то, не штука – вот покойный боцман Хауик рвал колоду на 52), лицом был темнее иных мулатов и носил в ухе серьгу, чтобы все знали – я обогнул мыс Горн. Отец Мюррэй наконец сдался (может, присутствие капитана Халлорана на него так подействовало) и благословил меня, хоть и с оговоркой:
- Я все-таки думал, Дикки, что из тебя выйдет миссионер. Уж больно ты хорошо дрался.
Указав на ошибки в моей речи и письмах, он попросил капитана Халлорана:
- Следите, пожалуйста, за тем, чтобы Йорк больше читал.
- Он читает, сэр, - капитан слегка обиделся. – Он ведь готовится в морское училище, так что читает он много – и по навигации, и по парусному делу…
- Это само собой, но он должен читать и просто книги. Стихи, романы… Это развивает речь и расширяет кругозор.
Услышь это капитан Халлоран от кого-то другого – он бы сказал ему в ответ все, что может сказать хорошего ирландец, да еще и вдобавок моряк. Но отца Мюррэя капитан слишком сильно для этого уважал – не потому что так уж сильно почитал священноначалие, а потому что почувствовал в нем родственную душу: честную, добрую, справедливую и деятельную. Капитан Халлоран был из тех капитанов, кто и сам берется за снасть, а отец Мюррэй – из тех священников, которые делом учат не меньше, чем словом. Поэтому в следующий рейд я ушел, нагруженный Купером, По, Лонгфелло и Ирвингом. В жизни моряка, особенно китобоя, дни или недели лихорадочной деятельности могут сменяться днями или неделями смертельной скуки. В военном флоте ее разгоняют при помощи бесконечной муштры, чистки всего, что способно блестеть и покраски всего, что блестеть неспособно. Торговцы и китобои развлекаются кто как может. Чтение ничем не хуже изготовления кораблей в бутылках или птиц и парусников из китового уса. Я бы сказал, что оно намного лучше, да боюсь, что меня ославят противником демократии.
Сначала я заставлял себя читать, а потом вошел во вкус, да так, что приходилось самому брать себя за шиворот и отрывать от интересной книги ради учебника. Речь у меня и в самом деле стала лучше, хотя старшие товарищи по команде посмеивались над ее книжностью, а офицеры – над произношением. Я еще не был джентльменом – но являлся вполне пригодной болванкой для изготовления такового. Окончательную обточку и полировку должны были произвести в Бруклине или в Аннаполисе, но вместо этого я оказался совсем в другом краю земли.