По просьбам трудящихся

разбираю 1, 3 и 7 рассказы из сборника "Беспощадная толерантность".

Итак, номер раз:

Анна Китаева
Окончательный диагноз

Вместо эпиграфа:

Ну, про грудь я вам уже сказал. Что еще? Рот, как капкан, глаза, как льдышки, голубые такие, довольно хорошенький носик и волосы цвета спелой пшеницы. – Он помолчал, мысленно проверяя цепь своих сравнений – не выскочил ли у него случайно еще какой-нибудь «клиш». Убедившись, по всей видимости, что он в этом отношении чист, бармен удовлетворенно кивнул головой и повторил: – Вы ее сразу узнаете.

Эд Макбэйн, "До самой смерти"

Обычно первый рассказ в сборнике ставят так, чтоб он не был самым "убойным", но задавал общую тональность и давал представление о среднем общем уровне.

По рассказу Анны Китаевой можно сделать вывод, что общий средний уровень сборника обещает быть чрезвычайно низким, и даже супруги Прокопчик с Кагановым дело не спасут. Это написано плохо. Это написано убийственно плохо. Эпиграф видели? Так вот, по сравнению с анной Китаевой хозяин бара "Веселый дракон", чья речь вынесена в эпиграф  - тонкий и оригинальный поэт.

тоска вдруг накрыла меня, как океанская волна, с головой. Все и каждый в этом заплеванном скверике нашли свое место в жизни – и только я один не знал, что с собой делать.

Я взревел раненым слоном. Ну, или буйволом, не знаю.

Он картинным жестом сдернул с носа черные очки и заглянул мне в глаза.

Я изо всех сил встряхнул лысого, словно он был не человек, а манекен.

Когда глаза открылись, лысый уже скинул туфельки и удирал, сверкая босыми пятками.

Языковыми клише дело не ограничивается - клиширован сюжет (героя, не желающего подвергаться бесконечным коррекциям, общество уничтожает), клишированы образы (гей карикатурно-феминен, герой обязательно программер - а кем еще может быть герой современной пост-советской фантастики? - и не умеет готовить - а зачем "нормальному" мужчине уметь готовить? - доктор обязательно резонер). Но и это еще не все - даже из клише мог бы получиться хороший пастиш, если бы детали были подогнаны друг к другу и достигали той концентрации, при которой получается уже сатира. Но они никак не подогнаны, оно вообще не согласованы. Почему на лестничной клетке воняет изоляцией? Это играет какую-то роль в дальнейшем развитии сюжета? Почему при тотальной коррекции мозгов в головах героев сохранились патриархатные стереотипы "кто женщина, тот и готовит еду"? Что, все разрушать можно, а патриархат - этосвятоэ? Как вообще до жизни такой дошли? Почему все согласились с коррекцией? Почему, когда возлюбленная главгера сменила пол, он попросту не выпросил себе гомосексуальную коррекцию? И кстати, почему она сменила пол? Нет ответа.

И наконец. Социальная сатира - жанр очень сложный, требующий хорошего владения пером и хорошего знания предмета. Чтобы написать "Уловку-22", нужно отслужить в ВВС США. Чтобы написать "Остановите самолет, я слезу", нужно быть советским евреем. Вы поняли, к чему я? К тому, что в наших странах, истерзанных проблемами посерьезней, чем political correctness gone mad, прежде, чем писать о беспощадной толерантности, нужно хотя бы в общих чертах составить себе представление об обычной.

Поскольку 3 рассказ в сборнике - "Между дьяволом..." Дивова

по просьбам рецензентов (меня) трудящиеся заменили его девятым. Это "Теория невербальной евгеники" Тима Скоренко. На очреди - "Потомственный присяжный" Сергей Чекмаева.

Второй разбор

Сергей Чекмаев
Потомственный присяжный

Чем я закончила предыдущий отзыв, тем же хочу начать этот, но в несколько более жестких тонах. Чекмаев согрешил тем же, что и Китаева – Did not do the research, как пишут на ТВ-тропах.

«Да, тяжко такому продвинутому индивидууму с крашеными волосами и радужной лентой в петличке понять нас, диких двуполых варваров. У него каминг-аут только что на лбу не напечатан.»

Простите, какой может быть каминг-аут в мире, где гомосексуалом быть не только не стыдно, но и предпочтительно? Кто там «прячется в шкаф», чтобы из него делать «каминг аут», и зачем?

И еще об исследованиях.

Для начала несколько цифр:

на 2007 год в России на учете было 742 тысячи детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (после Великой Отечественной в стране было 680 тысяч сирот).
80% российских сирот - "социальные", то есть, сироты при живых родителях (наркоманах, алкоголиках, отбывающих срок).
По данным Генпрокуратуры, в стране насчитывается около 2 миллионов беспризорников, по данным Российского детского фонда - 3 миллиона, а по данным движения "В защиту детства" - около 4 миллионов.
Детей, перешагнувших порог школьного возраста, практически не усыновляют.
В 2006 г. в детские дома и приюты вернули около 2,5 тысяч детей, в 2007 г. - более 3 тысяч.
Закон "Об опеке и попечительстве", ликвидирует с 1 сентября 2008 года систему патронатных учреждений.

И вот на этом социальном фоне Сергей Чекмаев пугает нас тем, что в не столь отдаленном будущем очереди на усыновление растянутся на 8 лет, причем приоритет будут получать «прогрессивные» (гомосексуальные) семьи, а у презренных «двуполов» детей будут отбирать.

Внимание, вопрос: почему меня эта антиутопия ни хрена не пугает? Не потому ли, что по сравнению с текущим положением дел это сугубая утопия?

Чекмаев пишет, как персонаж ради продвижения в очереди на усыновление заседает в Ювенальной палате, разбирая дела родителей, которых беспощадно толерантное государство хочет лишить родительских прав. Что это за родители? Отец, который закаляет младенца, родители, не купившие дочери планшет, родители, которые унижают сына за гомосексуальность, родители, у ребенка которых на теле нашли синяки и царапины (я так понимаю, только в беспощадно толерантном государстве за синяки и царапины можно привлечь к ответу - в нормальном государстве вроде наших с Сергеем об ребенка хоть оглоблю сломай, имеешь право). Но в общем и целом среди родителей ни одного запойного алкоголика, наркомана, вора или реального истязателя.

Я прекрасно понимаю, что Чекмаев хотел сказать: Ювенальная комиссия мается дурью, и измысливает поводы разрушить счастие "традиционных" семей. Но Логос не обманешь - написал он мир, в котором с наркоманией, алкоголизмом, криминалом покончено, и защитникам детских прав уже ничего не остается, кроме как разбирать дела родителей, не купивших деткам планшет.

Где заполнить иммиграционную карту на въезд в эту Россию? Я туда уже хочу.


( Read more... )

Из дайри-комментов, понравилось

А почему бы не решить. что большинство мужиков-натуралов натуралы только потому, что им еще не попалось на жизненном пути опытного, сильного, доброго и ласкового гея? Этак двух метров ростом и полутора метров в поперечнике, чтобы от предложения просто невозможно было отказаться...
Хотя да, они именно так и решили. Отсюда все эти законы против пропаганды...

Разбор-3

Тим Скоренко
Теория невербальной евгеники

Приз в студию Тиму Скоренко за честность. Он не стал притворяться, что рисует "толерантную антиутопию", он честно нарисовал мир победившего нацизма, закончив рассказ такими словами:

"Но я твердо знаю: если я буду уверен, что в мире больше нет ни одного человека с нетрадиционным взглядом на любовь, если мы сумели выжечь эту заразу каленым железом, если моя миссия закончена, то я возьму свой табельный пистолет и пущу пулю в рот. И моя смерть сделает мир чище, погрузив его в пучину беспощадной, безудержной, безупречной толерантности". Но не ко всем, а только "к себе подобным". Ну да, примерно так наш человек ан масс и представляет себе толерантность - пока ты мне подобен, я буду тебя терпеть. А как от стандарта отклоняться начнешь - так извини-подвинься. Нормальная такая нацистская толерантность, чего там.

На уровне идеи Тиму Скоренко - однозначный респект. Язык, слава Богу, русский. Речевое попадание в образ - стопроцентное. И даже эксплуатация поднавязшей в зубах гей-темы обоснована: Третий Рейх разменивает седьмой десяток, семитов всех давно в полуживотные низвели, какое отклонение в себе может обнаружить арийский хлопчик? Только это самое.

Что не понравилось - прямолинейность. Тим Скоренко - не Дивов, он свою фигу достает из широких штанин и прямо в лицо читателю тычет. Макс задал профессору неуместный вопрос - Макс пошел под топор. Совсем как глупая Даша в соседнем глупом рассказе про демографию. Слишком в лоб. Царапнуло. И слишком долго Тим подбирается к основной идее рассказа: существованию в глубинах гестапо спецотдела из гомосексуалов, семитов и прочих "извращенцев", которые, проникнувшись идеей беспощадной толерантности, вылавливают остатки "своих", служа идее "очищения мира". Рассказ явно был написан специально для сборника, и это чувствуется.