гнева псто

Нет, мои компатриоты ан масс - это что-то с чем-то.

На городском форуме обсуждается тема - что делать, чтобы город был не такой засранный?

Немедленно возникает ответ - ругать городские службы. Или родителей, которые воспитывают засранцев. Или самих засранцев.

Но. Если засранцев ругать - они ведь могут сказать что-то в ответ. А то и врезать. О, что нам делать, бедным-бедным-бедным!

Ответ "ударом на удар" никому не приходит в голову.

Ну и бессмертное: не нада валить с больной головы на здоровую!
дворники де?
за шо они получают получку?

Надо чувака сводить на косу и объяснить, что у него столько денег нет,чтобы заплатить за уборку этого всего. И что несколько десятков семейств за одни выходные ухитряются навалить столько, что бригаде дворников за неделю не убрать.

НЕ СРАТЬ, дорогие сограждане! Вот панацея! Попикниковал, водички попил - забери объедки, обертки, кульки и бутылки!

Прорезался некоторый респект

к Янеку.

По меньшей мере, как только у нас началось, он прервал отпуск и вернулся в Украину сразу.

Глядишь, за пять лет президентства и человеком сделается...

О Боже!

Мое дитя начало читать "Сумерки".
Пристрелите меня кто-нибудь. Серебряной пулей.

К вопросу о практике тайных убийств в Китае

Платье Ван Шоужэня на берегу реки

Ван Шоужэнь (1472 — 1529), более известный как Ван Янмин, известный мыслитель, поэт и наставник минской поры (1368 — 1644), к тому же преуспел на поприще государевой службы. И в критический момент он воспользовался стратагемой 21.

Вступивший в 1506 г. на престол пятнадцатилетний У-цзун (1506 — 1521) оказался целиком во власти личного евнуха Лю Цзиня (ум. 1510). Один нанькинский цензор Дай Сянь вместе со своими единомышленниками составил петицию на высочайшее имя с обвинениями в адрес всесильного скопца. Лю Цзинь бросил его в темницу. Но тут за цензора вступился Ван Янмин, не будучи с ним даже знакомым. В итоге он был посажен в тюрьму и по прошествии двух месяцев заключения подвергнут во дворце телесному наказанию — 40 палочным ударам. Затем, после почти годового пребывания в заключении, он был сослан за 5000 км от столицы в Лунчан на северо-западе провинции Гуйчжоу начальником захолустной почтовой станции, т.е. станционным смотрителем. Летом 1507 г. он отправился на место ссылки. Прибыв к реке Цяньтан, что близ Ханчжоу, он установил, что его преследуют соглядатаи Лю Цзиня. Он стал бояться, как бы они его не убили. Однако внешне своего страха не выказывал.

— Я не думаю, что Лю Цзинь что-то замышляет против меня, — уверял он своего слугу.

Но когда тот встал утром, то оказалось, что Ван Янмин исчез. Остался лишь лист бумаги с прощальным стихотворением, где говорилось, что речные волны будут ночами оплакивать верного подданного. Слуга предположил, что Ван Янмин бросился в реку. Действительно, на берегу лежало его платье. Слуга горько заплакал. Всё указывало на то, что Ван Янмин мёртв. Подосланные убийцы, прослышав об этом, убрались восвояси.

На самом же деле Ван Янмин скрылся, переодевшись в другое платье. Он спрятался в укромном месте, после чего отправился к месту своей новой службы. Там он и трудился до смерти Лю Цзиня (1510). Брошенная Ван Янмином на берегу одежда, побудившая думать о его самоубийстве, олицетворяет оставленную цикадой чешую.

Форумному милитаристу на заметку

Ко двору чжаоского вана прибыл циньский лазутчик, который сказал вану:

— Циньский ван опасается только того, что вы поставите во главе армии Чжао Ко, сына Мафу-цзюня Чжао Шэ.

Чжаоский ван, поверив этому, поставил Чжао Ко военачальником вместо Лянь По. Линь Сянжу, узнав об этом, сказал вану:

— Вы, ван, знаете Ко лишь понаслышке. Поставить его военачальником — всё равно что играть на цине с приклеенными колками. Ко в состоянии только читать записи и книги, оставленные ему отцом, но он совсем не разбирается в смене жизненных обстоятельств.

Чжаоский ван не прислушался к его советам и назначил Чжао Ко командующим войсками.

С детских лет Чжао Ко, как никто другой во всей Поднебесной, любил читать книги о военном искусстве, рассуждать на военные темы. Чжао Ко нередко толковал об этом со своим отцом Чжао Шэ. Отец не отвергал его соображений, но и не хвалил его. Мать Чжао Ко спросила Шэ о причинах такого отношения, на что Шэ сказал:

— Война — дело жизни и смерти, а Ко легко говорит о ней. Надо сделать так, чтобы Ко не поставили во главе войск Чжао; если же его назначат военачальником, он непременно доведёт чжаоскую армию до разгрома.

Как только мать узнала о назначении сына, она написала вану письмо, в котором говорилось: «Ко нельзя ставить военачальником». Ван спросил:

— Почему?

Мать ответила:

— Вначале я прислуживала его отцу. Когда он был военачальником, то своей едой и питьём обычно делился с десятками людей; у него были сотни друзей, и всё то, чем вы, Великий ван, и ваши родичи одаривали его, он полностью раздавал своим воинам. Получив приказ о выступлении, он переставал интересоваться семейными делами. А ныне вы вдруг назначаете военачальником Чжао Ко. Он будет сидеть во время дворцовых приёмов лицом к востоку, и военные и гражданские чиновники не посмеют глаз на него поднять. Всё то золото и шелка, которые вы, ван, ему пожалуете, он будет складывать и прятать в своих кладовых, а ради постоянного дохода будет скупать поля и дома. Разве можно сравнить Чжао Ко с его отцом? Ведь отец и сын — люди разных устремлений. Прошу вас, ван, не назначать моего сына военачальником.

Ван ответил:

— Оставьте это, я уже принял решение.

Мать Чжао Ко продолжала:

— Коли ван всё равно решил назначить его, я надеюсь, что, если он окажется негодным, меня не привлекут к ответственности за соучастие в преступлении.

Ван дал на это согласие. Чжао Ко, встав на место Лянь По, начал менять в армии все порядки, смещать и заменять командиров. Военачальник циньцев Бай Ци, узнав про это, перегруппировал свои силы, прикинулся потерпевшим поражение и отошёл, а затем неожиданным ударом перерезал пути подвоза продовольствия к чжаосцам и разрезал армию Чжао надвое, так что её воины оказались в тяжёлом положении. Они голодали более 40 дней, и тогда Чжао Ко ввёл свои отборные части и лично принял участие в рукопашной схватке. Во время боя стрелой, выпущенной циньским воином, Чжао Ко был убит, армия его была разбита, несколько сотен тысяч солдат сдались циньцам, и их всех закопали живыми в землю. Таким образом, общие потери чжаосцев составили 450 тысяч человек.

Битва под Чанпином, согласно китайским книгам по стратагемам, ясно показывает удачное использование стратагемы 22. Сам же Чжао Ко с его «умением» служит наглядным примером глупого поведения, характеризуемого китайским выражением «вести войну на бумаге» («чжи шан тань бин»).

Москвичи, как вы там, бедные?

А то я прочитала псто Соли, и у меня просто сердце не на месте, особенно за тех, у кого и так проблемы со здоровьем.