Пересмотреля а фильм Люмета "Двенадцать разгневанных мужчин". Несколько в ином ракурсе, чем в прошлый раз - тогда я смотрела, сравнивая с фильмой Михалкова, а сейчас - в связи с новгородримским делом.
Пересмотрела и поняла, что от сравнения все-таки не уйти.
В фильме Люмета, как и в фильме Михалкова, просматривается четкий "социальный заказ". Это не когда режиссера вызывают в высокий кабинет и говорят - "а сними-ка ты нам, дружок...", а когда режиссер сам чувствует пульсирующие в обществе токи, и создает фильму, которая этой пульсации отвечает в такт.
Ничего плохого в такой работе художника, я считаю, нет. Да, высоколобые эстеты нередко считают, что это "на злобу дня", это фу. Но я слишком хорошо знаю историю мировой литературы, чтобы смеяться над такими утверждениями. Злободневный стих Лермонтова "Смерть поэта" или пьесы Тикамацу, которые сочинялись по принципу "утром в гезете, вечером в куплете" - это несомненное "фу", ага...
Фильм Люмета злободневен, он АКТУАЛЕН, и это его несомненное достоинство - мало какой фильм остается актуальным через 40 лет после создания.
Во-первых, Люмет очень больно ударяет американцев по тому месту, где у них располагается иллюзия насчет демократии и суда присяжных. Вот вам ваши присяжные, говорит он. Простые люди, которым жарко, душно, лень вникать в суть дела и хочется домой. Хорошо еще, нашелся герой Генри Фонда, которому хочется во все влезть и все понять. Но ведь первые полчаса фильма остальные 11 уговаривают его на тему "мужик, а оно тебе надо?".
Во-вторых, дело лишено всякой политической окраски (обвиняемый - пуэрториканец, но среди присяэжных только один отьчетливый расист) - но имеет именно ту окраску, которая очень явственно прощупывается в новгородримском деле: "поганая молодежь...". Герой, у Люмета параллельный таксисту, которого сыграл Гармаш, ненавидит подсудимого не как пуэрториканца, а как представителя той самой "поганой молодежи", на которую нет никакой управы. "Вкладываешь в них всю душу, а они...". Хотелось ему, эх, хотелось прийти веером домой и приструнить непослушного сына: смотри у меня, парень, сегодня я такого же паршивца, как ты, на электрический стул отправил! Не удивлюсь, если у новгородских присяжных есть непослушные дочки, которые живут как сами понимают, не слушают старшщих и плохо присматривают за внуками.
В-третьих, Люмет устами генри Фонда очень долго и тщательно разжевывает американцам, что такое "обоснованные сомнения" и "презумпция невиновности". То есть, во времена,когда снимался фильм, это были вещи для многих рядовых граждан США совершенно неочевидные. И несколько раз в фильме поднимаетсяч вопрос - "а кто же все-таки зарезал старика?" - и герой Фонды объясняет, что это НЕ ИХ ДЕЛО устанавливать - кто. Пусть следствие исправляет свою партачку само, это его работа.А дело присяэжных - установить, МОГ пацан зарехать отца - или не мог. И если есть какие-то сомнения насчет того. что мог - ОПРАВДАТЬ. Потому что мы тут бейсбол пропускаем, а ему там смертушка в глаза смотрит.
Так вот, это "в-третьих", и отличает фильм Люмета от михалковского римейка. Михалков не смог или не захотел объяснить согражданам то, что объяснял так терпеливо Люмет: что человека можно отпустить на основании СОМНЕНИЙ. Герои Михалкова НАХОДЯТ ВИНОВАТОГО. Без этого никак. Нельзя отпустить одного без того, чтобы указать пальцем на другого.
Еще раз: этот мотив отчетливо прослеживается и в фильме Люмета. Американцы ничуть не меньше нас с вами любят "окончательную ясность". Это свойственно всем формам жизни - стремление раз и навсегда для себя что-то уяснить, чтобы уже больше об этом не думать. Но Люмет не прогибается под ситуацию и под аудиторию. А Михалков - ну, он всегда был мастером художественого прогиба, это наследственное...
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
