Печальное

А ведь "Сердце Меча" обещал быть самым "скоростным" из моих романов. А сейчас посмотрела на дату начала переписки - мама дорогая, скоро стукнет три года!

Из этих трех лет я, правда, год пролежала, ударенная по башке. И если бы не Антрекот и Катя и "В час, когда Луна взойдет" - хрен бы вообще что написала.

Но хоть "Луна" есть, и то хлеб.

У Синей Вороны

В еме об эвтаназии завязался диалог, который я хочу вынести в отдельный постинг.

http://www.livejournal.com/users/blau_kraehe/63548.html?thread=1105468#t1105468

По-моему, тут есть ряд моментов, которые нужно специально подчеркнуть.

Итак, прозвучал такой, на первый взгляд, здравый резон:

"аборты делали и при легализованных (см.Ломачинского), и при запрете не перестанут. те, кому вперлось. :(
так же и надоевшую бабушку втихаря заморят те, кто...такой "хороший" внук. без всякой эвтаназии. безо всякого общественного мнения".

Да, по факту возразить вроде бы нечего. Но давайте пойдем дальше. Вот существует, например, запрет на воровство, как криминальный, так и моральный. И если даже мы хотим оправдать по криминальному праву Жана Вальжана, укравшего хлеб, то мы же морально осудим его поступок, сказав, что все равно тырить хлеб - это нидингсверк, а заработать - наоборот, дренгскапр. А иначе у нас все пойдет вразнос, и общество рухнет, если воровство признают делом допустимым и непредосудительным.

Зазор между законом и моралью для того и нужен, чтобы у человека оставалась какая-то лазейка на крайний случай. Я поступил плохо и не отрицаю этого, я должен быть осужден - но выхода другого у меня не было. Если осудить Жана Вальзана, укравшего хлеб, чтобы накормить детей, на двадцать лет каторги - следующему Жану, глядя на него, придет в голову простая и дельная мысль: семь бед - один ответ, начнем-ка сразу с бриллиантов, чего на буханки размениваться. А если отпустить Жана Вальжана, то следующий человек, который мог бы на хлеб заработать, легко впадет в соблазн. Вот, для чего нужно моральное осуждение там, куда не достает закон.

Когда планка закона опускается, за ней следом _неизбежно_ опускается и планка морали. Да, криминальные аборты делали и в ситуации запрета и в ситуации разрешения. Но это было серьезно и к этому серьезно относились. Сейчас планка морали опустилась. Сейчас многие жещины говорят просто "сходить почиститься".

При легализации эвтаназии будет точно так же: за каких-нибудь два поколения планка "съедет". Если первое поколение людей при легализованной эвтаназии будет еще хотя бы пытаться "делать это" только в самом-самом крайнем слчае, то следующее поколение, у кого папы-мамы на глазах "усыпили" бабушек и дедушек, отнесется к папам-мамам значительно проще. А уж поколение внуков, видя эту простоту в обращении, совсем перестанет задумываться над вопросом "а крайний ли это случай".

Выбор - облегчить ли страдания человека смертью или нет - никуда от нас не денется. Но он ДОЛЖЕН БЫТЬ ТЯЖЕЛЫМ. Тяжелым как сама смерть, на которую мы обрекаем человека. Тяжелым, как его страдания. Вот почему я хочу, если такой выбор передо мной встанет, иметь над собой закон, который наложит на меня руки. Вот почему я хочу, чтобы меня за это наказали: "город и мир" должны видеть, что я не пошатнулась в своих принципах, а только в своем поведении. Что я по-прежнему считаю убийство невинного и беззащитного страшным делом и ни на йоту не отступила от этой точки. Если я останусь без наказания - то следующий, кто пожелает удавить бабушку подушкой уже из корыстных побуждений или потому что лень возиться, назовет себя благодетелем человечества и скажет, что наказывать его - несправедливо.

Кеворкян мне омерзителен.