![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Конфуцианство нетиповое нерезиновое-4
Итак, последний этап развития конфуцианства - то, что называют неоконфуцианством.
Внимание, лопата. Собственно, все, что зовется конфуцианством сейчас - это неоконфуцианство и есть. Даже конфуцианский канон, Четверокнижие и Пятикнижие, сформирован неоконфуцианцами, а именно Чжу Си.
Впрочем, как и положено правильному конфуцианцу, Чжу Си считал себя не реформатором, а верным последователем.
Чжу Си был младшим из плеяды "Шести великих учителей" ранней сунской эпохи и завершил разработку концепций, созданных его учителями. В честь этих концепций китайцы называют неоконфуцианство "ли сюэ" (理學, учение о Принципе) и "Дао сюэ" (道學, учение о Пути).
При всем неприятии буддизма, конфуцианцы ничего не могли поделать с тем фактом, что ео популярности зиждется в том числе и на глубоком проникновении в прирду человека, философском обосновании экзистенциальных вопросов. Еще в эпоху Тан конфуцианцы вроде поэта Хань Ю пытались противопоставить буддизму некий конфуцианский ответ на те же мучительные вопросы бытия, выйти за узкие пределы социальной, моральной и политической теории. Учение братьев Чэн дало толчок развитию конфуцианства именно в этом направлении - точнее, Чэн Хао разрабатыал концепцию сознания, внутреннего мира человека, а Чэн И больше интересовался натурфилософией, "исследованием вещей" - так что братья заложили фундамент и рационалисического, и идеалистического направления в конфуцианстве.
Если у кого-то нет поддержки иероглифов, то ему придется поверить мне на слово в том, что ли (理) в неоконфуцианстве - это уже не то ли, которое "ритуал". У кого она есть, тот просто видит, что иероглифы разные.
Слово "ли" переводят как "принцип" и как "природа". Как обычно с китайскими абстрактными понятиями, точного лексического соответствия в русском языке нет. Но чтобы стало понятнее, я скажу, что знак "ли" входит в такие слова как, например, "физика" - "у ли сюэ", наука о природе (принципе) вещей, "психология - "синь ли сюэ", наука о принципах (природе) сердца/души и т. д. То есть, "ли" - это "как оно все устроено внутри и по каким правилам функционирует". Можно еще сказать, что "ли" похоже на платоновскую идею.
Я все-таки буду переводить "ли" как "принцип", потому что в неоконфуцианском словаре есть еще одно слово, котооое на русский переводят обычно как "природа" - это "син", 性. Чем син отличается от ли? Тем, что ли - идеальный принцип, чистая природа - такая, какой должна быть; син же - природа такая, какой она есть, свойство, склонность. Чтобы стало понятнее: оно означает еще и "пол". То есть, ли у мужчин и женщин одинаковое - человеческое ли, принцип человечности - а вот син разная: у мужчин - "мужественность" (сион син 雄性), у женщин - "женственность" (цы син 雌性), а у богов, например - божественность (шэн син 神性).
С неоконфуцианством вообще малость сложнее, чем просто с конфуцианством - потому что просто конфуцианство как политическая, социальная и моральная теория описывается относительно легко - а вот неоконфуцианство уже начинает оперировать категориями более глубокими и абстрактными.
Откуда взялось это разнообразие? Ну, под занавес эпохи Тан и в межвременье так оно все исторически сложилось, что отдельные конфуцианцы перестали разворачиваться к будизму и даосизму, э-э-э... медным тазом и начали интересоваться "смежниками" - мол, в этом что-то есть. Дальше - больше, этот интерес возрастал, особенно интерес к направлению чань (которое мы знаем как дзэн) как к наиболее сосредоточенному на внутреннем мире человека. Учителя братьев Чэн Чжоу Дун-и так и вовсе называли "бедным чаньским монахом". Конфуцианцы осваивали даосские и буддийские медитативные техники, искали тайные смыслы в "Книге Перемен " и "Дао дэ цзин" - словом, пошло взаимообогащение разных школ мысли. Так что недаром неоконфуцианство зовут еще и "учением о Пути". И хотя среди неоконфуцианцев хватало и тех, кто резко отрицал буддизм и даосизм - было и движение, исимволом которого стало изображение Конфуция, Будды и Лао Цзы, хлебающих из одного котла (хлебают они почему-то уксус - наверное, потому что знание несладко и трезвит, а не пьянит...).
У даосов неоконфуцианцы позаимствовали концепт "Тай цзи" - "Великого Предела" (да, в название гимнастики тайцзицюань - именно это понятие, "кулак Великого Предела"). Все вы видели символ Ин-Ян, черного головастика и белого головастика - вот это и есть символ Тай-цзи, где Ин и Ян существуют как нечто целостное, неразделенное. Великий Предел - это очень близко к тому, что Платон назвал "Единым".
Но вернемся к нашему Чжу Си. Жил он как раз во времена, когда на Китай свалился очередной сипец в виде кочевников-чжурчжэней, а центральное правительство пребывало в состоянии очередного системного кризиса. Как и положено правильному "Благородному мужу", Чжу Си всячески разоблачал хапуг и взяточников, получал за это разнообразных люлей, и в целом был так же не ко двору, как и Конфуций в свое время. Когда он успел составить канон конфуцианского Пятикнижия и Четверокнижия и откомментировать его - один Нефритовый Владыка знает. Но он успел, он организовал школу "Грот Белого Оленя", набрал учеников, писал стихи - и в ходе своей жизни успел наработать столько, что по значимости для Учения стал вторым после Конфуция. Ранние неоконфуцианцы больше всего интересовались Книгой Перемен (И Цзин) - самой мистической из "Пятикнижия". Чжу Си сосредоточился на остальных книгах - "Стихов", "Ритуалов", "Истории" - и из нескольких глав "Книги Ритуалов" вынес сборник речений Конфуция под названием "Великое Учение" (да Сюэ), а также "Учение о Середине" и "Мэн-цзы".
Еще учение Чжу Си называли "учением ци и ли". "Ци" - понятие, с которым мы уже встречались в ходе рассмтрения китайской космологии - это "энергия, воздух, дух". Чжу Си несколько конкретизировал это значение: для него ци - материя. Ну, проще говоря, пресловутая "столность" Платона - это ка раз "ли" стола, но чтобы она проявилась в конкретном материальном столе, нужна ци. Какая ци - такой и стол. Ли - общий принцип, ци - индивидуальное наполнение этого принципа.
Все принципы всех вещей (ли) схоятся в Великом Пределе - точнее, Великий Предел в каждой конкретной вещи проявляет себя как ли. В приложении к человеку, ли - это идеальный образец человечности, по своей приоде благой (т. е. Чжу Си следует ортодоксальной линии Конфуция и Менция), но в ходе его актуализации через ци этого мира меняется и ци человека. Сама по себе ци тоже является благой - но вследствие неправильной конфигурации, неверного воспитания и плохих условий жизни, ци может испортиться. Человек, если возьмет себя в руки, может исправить себя путем изменения ци - если будет познавать свой ли. Но неочищенным сердцем, полным корыстных интересов, ли не познать - поэтому нужно, с дной стороны, очищать сердце, а с другой - познавать вещи (гэ у, 格物), поскольку в каждой вещи есть свой собственный ли и, познавая его, приближаешься к познанию собственного ли.
И - в последний раз о концепции жэнь. Жэнь - написал Чжу Си в комментариях к "Лунь Юй" - это "дэ синь", "добродетель/благодать сердца". Жалость, умение поставить себя на метсо другого - причем, идущая из самых глубин, от "синь", сердца как средоточия мысли и чувства.
А теперь - вспомните, что было сказано в самом начале: неоконфуцианство - это конфуцианство и есть. То есть, начиная ч Чжу Си (12 век) и по сей день "жэнь" понимают именно так. Сюн Цзы (которого Чжу си, кстати, терпеть ненавидел) и его понимание "жэнь", перекошенное пропагандистское понимание, выразившееся в книге Сыма Цяня - это эпизод в истории китайской мысли. Понимание, выраженное последовательно у Конфуция-Цзы Сы-Менция-Чжу Си - мэйнстрим.
Все. Больше я к вопросу о "жэнь" возвращаться не хочу.
А теперь о любимом. О ясном моем солнышке Ван Янмине. Кстати, ясное солнышко - это не ирония, это так буквально переводится его имя-прозвище, котоое он взял по имени рощи Ясного Солнца, где медитировал, пытаясь постичь Великий Предел.
Ван Янмин жил в разгар эпохи Мин - то есть, когда сунское неоконфуцианство уже давно перестало быть революционной доктриной и сделалось признанной классикой. Ван Янмин был поначалу верным последователем этого учения - а потом начал разрабатывать собственную жилу. Его учение называли "Учением о сердце", "синь сюэ" (心学). Отличие от "ли сюэ" основоположников было в том, что источником моральных ценностей Ван Янмин полагал сердце/сознание, а не "ли"/принцип. И вместо натурфилософии наставлял учеников заниматься медитацией и самоанализом. В молодости Ван Янмин серьезно изучал даосизм и буддизм (в отличие от Чжу Си, который буддизм критиковал, не очень хорошо зная - это мягко говоря), и просуммировал свои идеи в книге "Записи преподанного и усвоенного" (Чуань си лу).
Из всех школ конфуцианства ван-янминовское направление, пожалуй, самое живое и интересное. Да иначе и быть не может, потому что во главу угла Ван Янмин ставил "единство мысли и действия" - то есть, "благородный муж", если он воистину "выверил вещи сердцем", не может сидеть на своем, э-э-э, медном тазу и перекладывать каллиграфически переписанные бумажки - он должен действовать. Пока благие мысли не преобразовались в благие действия - о совершенномудрии говорить рано.
Как отследить, когда это произойдет? Не волнуйся, когда тебя накроет - ты это ни с чем не перепутаешь. Самого Вана накрывало трижды. В первый раз в молодости - после долгих и безуспешных попыток в ходе медитации постичь "ли" - именно после этого он начал изучать чань-буддизм и даосские практики. Во второй раз его накрыло после того, как он сдал экзамен на высшую степень - от переутомленияим овладел такой пофигизм, что он не стал вступать в должность, а забил на все и начал учить молодежь в роще Ясного Солнца (или Солнечного Света, кому как больше нравится). И в третий раз его накрыло в ссылке, где он оказался по причине конфликта с кликой придворных евнухов-коррупционеров. Вот тут-то он и постиг, что "сердце и есть принцип".
Будучи индивидуалистом, склонным к мистике и скорее интуитивному, нежели рациональному постижению вещей, Ван Янмин излагал свои идеи не очень связно и логично (логичность вообще не является сильной стороной конфуцианских ученых) - так что не удивительно, что после его смерти движение его последователей раскололось на восемь направлений. Особенно сильное впечатление он произвел на людей искусства - видимо потому, что интуитивное постижение (одним местом чую, что литра, а доказать не могу - но могу показать) им как-то ближе.
На японцев он произвел также очень мощное впечатление - но принятие и развитие конфуцианства в Японии - это также отдельная песня, и я ее еще спою.
Внимание, лопата. Собственно, все, что зовется конфуцианством сейчас - это неоконфуцианство и есть. Даже конфуцианский канон, Четверокнижие и Пятикнижие, сформирован неоконфуцианцами, а именно Чжу Си.
Впрочем, как и положено правильному конфуцианцу, Чжу Си считал себя не реформатором, а верным последователем.
Чжу Си был младшим из плеяды "Шести великих учителей" ранней сунской эпохи и завершил разработку концепций, созданных его учителями. В честь этих концепций китайцы называют неоконфуцианство "ли сюэ" (理學, учение о Принципе) и "Дао сюэ" (道學, учение о Пути).
При всем неприятии буддизма, конфуцианцы ничего не могли поделать с тем фактом, что ео популярности зиждется в том числе и на глубоком проникновении в прирду человека, философском обосновании экзистенциальных вопросов. Еще в эпоху Тан конфуцианцы вроде поэта Хань Ю пытались противопоставить буддизму некий конфуцианский ответ на те же мучительные вопросы бытия, выйти за узкие пределы социальной, моральной и политической теории. Учение братьев Чэн дало толчок развитию конфуцианства именно в этом направлении - точнее, Чэн Хао разрабатыал концепцию сознания, внутреннего мира человека, а Чэн И больше интересовался натурфилософией, "исследованием вещей" - так что братья заложили фундамент и рационалисического, и идеалистического направления в конфуцианстве.
Если у кого-то нет поддержки иероглифов, то ему придется поверить мне на слово в том, что ли (理) в неоконфуцианстве - это уже не то ли, которое "ритуал". У кого она есть, тот просто видит, что иероглифы разные.
Слово "ли" переводят как "принцип" и как "природа". Как обычно с китайскими абстрактными понятиями, точного лексического соответствия в русском языке нет. Но чтобы стало понятнее, я скажу, что знак "ли" входит в такие слова как, например, "физика" - "у ли сюэ", наука о природе (принципе) вещей, "психология - "синь ли сюэ", наука о принципах (природе) сердца/души и т. д. То есть, "ли" - это "как оно все устроено внутри и по каким правилам функционирует". Можно еще сказать, что "ли" похоже на платоновскую идею.
Я все-таки буду переводить "ли" как "принцип", потому что в неоконфуцианском словаре есть еще одно слово, котооое на русский переводят обычно как "природа" - это "син", 性. Чем син отличается от ли? Тем, что ли - идеальный принцип, чистая природа - такая, какой должна быть; син же - природа такая, какой она есть, свойство, склонность. Чтобы стало понятнее: оно означает еще и "пол". То есть, ли у мужчин и женщин одинаковое - человеческое ли, принцип человечности - а вот син разная: у мужчин - "мужественность" (сион син 雄性), у женщин - "женственность" (цы син 雌性), а у богов, например - божественность (шэн син 神性).
С неоконфуцианством вообще малость сложнее, чем просто с конфуцианством - потому что просто конфуцианство как политическая, социальная и моральная теория описывается относительно легко - а вот неоконфуцианство уже начинает оперировать категориями более глубокими и абстрактными.
Откуда взялось это разнообразие? Ну, под занавес эпохи Тан и в межвременье так оно все исторически сложилось, что отдельные конфуцианцы перестали разворачиваться к будизму и даосизму, э-э-э... медным тазом и начали интересоваться "смежниками" - мол, в этом что-то есть. Дальше - больше, этот интерес возрастал, особенно интерес к направлению чань (которое мы знаем как дзэн) как к наиболее сосредоточенному на внутреннем мире человека. Учителя братьев Чэн Чжоу Дун-и так и вовсе называли "бедным чаньским монахом". Конфуцианцы осваивали даосские и буддийские медитативные техники, искали тайные смыслы в "Книге Перемен " и "Дао дэ цзин" - словом, пошло взаимообогащение разных школ мысли. Так что недаром неоконфуцианство зовут еще и "учением о Пути". И хотя среди неоконфуцианцев хватало и тех, кто резко отрицал буддизм и даосизм - было и движение, исимволом которого стало изображение Конфуция, Будды и Лао Цзы, хлебающих из одного котла (хлебают они почему-то уксус - наверное, потому что знание несладко и трезвит, а не пьянит...).
У даосов неоконфуцианцы позаимствовали концепт "Тай цзи" - "Великого Предела" (да, в название гимнастики тайцзицюань - именно это понятие, "кулак Великого Предела"). Все вы видели символ Ин-Ян, черного головастика и белого головастика - вот это и есть символ Тай-цзи, где Ин и Ян существуют как нечто целостное, неразделенное. Великий Предел - это очень близко к тому, что Платон назвал "Единым".
Но вернемся к нашему Чжу Си. Жил он как раз во времена, когда на Китай свалился очередной сипец в виде кочевников-чжурчжэней, а центральное правительство пребывало в состоянии очередного системного кризиса. Как и положено правильному "Благородному мужу", Чжу Си всячески разоблачал хапуг и взяточников, получал за это разнообразных люлей, и в целом был так же не ко двору, как и Конфуций в свое время. Когда он успел составить канон конфуцианского Пятикнижия и Четверокнижия и откомментировать его - один Нефритовый Владыка знает. Но он успел, он организовал школу "Грот Белого Оленя", набрал учеников, писал стихи - и в ходе своей жизни успел наработать столько, что по значимости для Учения стал вторым после Конфуция. Ранние неоконфуцианцы больше всего интересовались Книгой Перемен (И Цзин) - самой мистической из "Пятикнижия". Чжу Си сосредоточился на остальных книгах - "Стихов", "Ритуалов", "Истории" - и из нескольких глав "Книги Ритуалов" вынес сборник речений Конфуция под названием "Великое Учение" (да Сюэ), а также "Учение о Середине" и "Мэн-цзы".
Еще учение Чжу Си называли "учением ци и ли". "Ци" - понятие, с которым мы уже встречались в ходе рассмтрения китайской космологии - это "энергия, воздух, дух". Чжу Си несколько конкретизировал это значение: для него ци - материя. Ну, проще говоря, пресловутая "столность" Платона - это ка раз "ли" стола, но чтобы она проявилась в конкретном материальном столе, нужна ци. Какая ци - такой и стол. Ли - общий принцип, ци - индивидуальное наполнение этого принципа.
Все принципы всех вещей (ли) схоятся в Великом Пределе - точнее, Великий Предел в каждой конкретной вещи проявляет себя как ли. В приложении к человеку, ли - это идеальный образец человечности, по своей приоде благой (т. е. Чжу Си следует ортодоксальной линии Конфуция и Менция), но в ходе его актуализации через ци этого мира меняется и ци человека. Сама по себе ци тоже является благой - но вследствие неправильной конфигурации, неверного воспитания и плохих условий жизни, ци может испортиться. Человек, если возьмет себя в руки, может исправить себя путем изменения ци - если будет познавать свой ли. Но неочищенным сердцем, полным корыстных интересов, ли не познать - поэтому нужно, с дной стороны, очищать сердце, а с другой - познавать вещи (гэ у, 格物), поскольку в каждой вещи есть свой собственный ли и, познавая его, приближаешься к познанию собственного ли.
И - в последний раз о концепции жэнь. Жэнь - написал Чжу Си в комментариях к "Лунь Юй" - это "дэ синь", "добродетель/благодать сердца". Жалость, умение поставить себя на метсо другого - причем, идущая из самых глубин, от "синь", сердца как средоточия мысли и чувства.
А теперь - вспомните, что было сказано в самом начале: неоконфуцианство - это конфуцианство и есть. То есть, начиная ч Чжу Си (12 век) и по сей день "жэнь" понимают именно так. Сюн Цзы (которого Чжу си, кстати, терпеть ненавидел) и его понимание "жэнь", перекошенное пропагандистское понимание, выразившееся в книге Сыма Цяня - это эпизод в истории китайской мысли. Понимание, выраженное последовательно у Конфуция-Цзы Сы-Менция-Чжу Си - мэйнстрим.
Все. Больше я к вопросу о "жэнь" возвращаться не хочу.
А теперь о любимом. О ясном моем солнышке Ван Янмине. Кстати, ясное солнышко - это не ирония, это так буквально переводится его имя-прозвище, котоое он взял по имени рощи Ясного Солнца, где медитировал, пытаясь постичь Великий Предел.
Ван Янмин жил в разгар эпохи Мин - то есть, когда сунское неоконфуцианство уже давно перестало быть революционной доктриной и сделалось признанной классикой. Ван Янмин был поначалу верным последователем этого учения - а потом начал разрабатывать собственную жилу. Его учение называли "Учением о сердце", "синь сюэ" (心学). Отличие от "ли сюэ" основоположников было в том, что источником моральных ценностей Ван Янмин полагал сердце/сознание, а не "ли"/принцип. И вместо натурфилософии наставлял учеников заниматься медитацией и самоанализом. В молодости Ван Янмин серьезно изучал даосизм и буддизм (в отличие от Чжу Си, который буддизм критиковал, не очень хорошо зная - это мягко говоря), и просуммировал свои идеи в книге "Записи преподанного и усвоенного" (Чуань си лу).
Из всех школ конфуцианства ван-янминовское направление, пожалуй, самое живое и интересное. Да иначе и быть не может, потому что во главу угла Ван Янмин ставил "единство мысли и действия" - то есть, "благородный муж", если он воистину "выверил вещи сердцем", не может сидеть на своем, э-э-э, медном тазу и перекладывать каллиграфически переписанные бумажки - он должен действовать. Пока благие мысли не преобразовались в благие действия - о совершенномудрии говорить рано.
Как отследить, когда это произойдет? Не волнуйся, когда тебя накроет - ты это ни с чем не перепутаешь. Самого Вана накрывало трижды. В первый раз в молодости - после долгих и безуспешных попыток в ходе медитации постичь "ли" - именно после этого он начал изучать чань-буддизм и даосские практики. Во второй раз его накрыло после того, как он сдал экзамен на высшую степень - от переутомленияим овладел такой пофигизм, что он не стал вступать в должность, а забил на все и начал учить молодежь в роще Ясного Солнца (или Солнечного Света, кому как больше нравится). И в третий раз его накрыло в ссылке, где он оказался по причине конфликта с кликой придворных евнухов-коррупционеров. Вот тут-то он и постиг, что "сердце и есть принцип".
Будучи индивидуалистом, склонным к мистике и скорее интуитивному, нежели рациональному постижению вещей, Ван Янмин излагал свои идеи не очень связно и логично (логичность вообще не является сильной стороной конфуцианских ученых) - так что не удивительно, что после его смерти движение его последователей раскололось на восемь направлений. Особенно сильное впечатление он произвел на людей искусства - видимо потому, что интуитивное постижение (одним местом чую, что литра, а доказать не могу - но могу показать) им как-то ближе.
На японцев он произвел также очень мощное впечатление - но принятие и развитие конфуцианства в Японии - это также отдельная песня, и я ее еще спою.