![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
"Я был неправ. Беру свои слова обратно. Я был неправ"
Прочитала сборник "Фантастика-65" (1965 года, сиречь).
Зря, ох, зря я наехала на Ефремова. Там У ВСЕХ полный швахтель с сюжетом. От слова "совсем". Причем это не случайный баг, это системное. Когда у писателя появляется выигрышная фабула, он нарочно делает все, чтобы эти не воспользоваться. Например, у Ариадны Громовой герой в концлагере, от голодухи и жизни на пределе смерти открывает в себе телепатические способности, после чего начинает их использовать на благо лагерного Сопротивления. Отличный сюжет для триллера в духе Симмонса, одна беда: автор сама же его и закапывает - все драматические коллизии лагерной жизни герой вспоминает. А значит, нет смысла переживать и бояться за него - мы уже знаем, что он не только выжил, но и сохранил "душу живу".
Остальные со своими перспективными фабулами поступают так же: любой интересный фабульный поворот подается в самом невыигрышном ракурсе. Неудивительно, что Стругацкие, умеющие внятно рассказать историю, на этом фоне сияют аки солнце ясное.
Зря, ох, зря я наехала на Ефремова. Там У ВСЕХ полный швахтель с сюжетом. От слова "совсем". Причем это не случайный баг, это системное. Когда у писателя появляется выигрышная фабула, он нарочно делает все, чтобы эти не воспользоваться. Например, у Ариадны Громовой герой в концлагере, от голодухи и жизни на пределе смерти открывает в себе телепатические способности, после чего начинает их использовать на благо лагерного Сопротивления. Отличный сюжет для триллера в духе Симмонса, одна беда: автор сама же его и закапывает - все драматические коллизии лагерной жизни герой вспоминает. А значит, нет смысла переживать и бояться за него - мы уже знаем, что он не только выжил, но и сохранил "душу живу".
Остальные со своими перспективными фабулами поступают так же: любой интересный фабульный поворот подается в самом невыигрышном ракурсе. Неудивительно, что Стругацкие, умеющие внятно рассказать историю, на этом фоне сияют аки солнце ясное.
no subject
У героя отец возвращается с Первой Мировой с этой травмой, из-за нее расходится с женой и женится на женщине, котрая работала в госпитале и знает, в чем проблема. Потом герой сам попадает в жопорез, выживает - во многом благодаря тому, что цепляется за друга, потом за любимую женщину. И хочет сохранить свой "круг света" любой ценой, даже ценой вмешательства в разум своих детей.
И тут бабах - его друг при помощи еще одного друга, менее близкого, пытается показать Клоду ущербность его позиции. Но как он это делает - отдельный разговор. И в результате Клод ломается совсем. Его "круг" уничтожен, он больше не верит искренности чувств ни жены, ни друга, никого.
Плюс там была попытка втиснуть коммунистическую борьбу за мир, но собственно материал перевесил эту туфту.
Понимаешь, писать о выживании в концлагере в то время - означало состязаться с мощной струей военной прозы, в которой как раз в 60-е появилась тема концлагерей и плена. Громова совершенно обосновано туда не лезла.
У "В круге света" просто другая тема, не концлагерь.
no subject
Незачем мне рассказывать, что она сделала и что хотела сделать - я это прекрасно вижу. Я просто констатирую, что то же самое можно было бы написать, и не шарахаясь от фабульности, как черт от ладана.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Знаешь, я думаю, здесь идеология. Громова изо всех сил стремилась изобразить героя "с гнильцой" - поэтому постоянно замазывает его лагерный опыт сопливой рефлексией. Ну очень уж трудно объяснить читателю, что человек, не сломавшийся в таком аду - он нехороший человек, редиска.
no subject
Клод же типа обыватель, этого так оставить нельзя. надо в ряды под знамена.
no subject
no subject
no subject