![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Детский Крестовый поход
Перед «Битвой Шлюх» мы, как я уже говорил, были в «Акульем Клубе» у Бишопа. Нарг поднялся к Бишопу наверх, чтобы отдать ему посылочку от Тома-Котяры Мура, а я остался внизу, в баре. Заказал себе виски и попивал понемножку.
- Привет, - ко мне подошла женщина, которую я поначалу принял за Миссис Бишоп, а потом сквозь слой штукатурки разглядел, что она гораздо моложе. – Угости меня.
Я угостил ее пивом так как не знал, что скажет папаша Бишоп, если я куплю его мокрощелке чего-то покрепче.
- Я не маленькая, - сказала она. – Купи мне виски.
- Извини, - ответил я.
- Пойдем со мной.
- Извини.
- Ты что, не понял, с кем говоришь? Я – Анжела Бишоп.
- В том-то все и дело, - кивнул я.
- Я дочь Мистера Бишопа, - сказала она. – И все делают то, что я приказываю.
Насчет первой части я был не так уверен, как она. Миссис Бишоп во время оно держала свои ноги гостеприимно раскрытыми для любого желающего. Когда я овдовел, она и меня утешала. Так что если бы я принял предложение Анжелы, был бы шанс – примерно один из тридцати – что я трахну собственную дочь. Мне это как-то не улыбалось.
- Жизнь полна разочарований, - сказал я.
- Козел, - бросила она и пошла искать новую жертву.
Прошла целая вечность, пока Нарг спустился со второго этажа.
- Ну, наконец-то! – напустился я на него. – Меня тут чуть не изнасиловали.
- Меня там тоже, - кивнул он.
- Жена Бишопа? – наугад бросил я, и попал в десятку. - И как она?
- Она годится мне в матери, но по сравнению с ней моя мать выглядит старухой, - сказал он.
- Черт. Давай меняться бабами. Я возьму жену, а ты – дочь.
Нарг посмотрел на меня так, что я понял – лучше не шутить.
Но после того как мы заняли «Десперадо»… Бекки там нигде не видно? Так вот, после того, как мы заняли «Десперадо», мне захотелось… ну, сами понимаете чего. Драка, смертельная опасность – это все подогревает мужчину. После «Битвы шлюх» несколько сутенеров предлагали мне своих баб забесплатно, но мне не хотелось брать этих несчастных. Я вспомнил о прелестях Элен Бишоп, будь она трижды неладна.
Надо было смываться из Нью-Рино, бежать во все лопатки, пока не начался раздел наследства Мордино. Но, во-первых, Нарг устал после боя, и был хоть и слегка, но ранен. А во-вторых, приближалась ночь, а ехать в темноте по бездорожью – это был верный способ угробить нашего «Разбойника».
В общем, мы сдали пост очередным отпрыскам Райтов (к этому моменту все они глядели нам с Наргом в рот), вернулись к отцу Тулли (который был сух, как лист, уже третий день!), там Нарг сменил себе повязку и уснул. А я полежал немного так, глядя в потолок – и ведь нельзя сказать, чтобы не устал, нет, все кости ныли – и вместе с тем не спалось, гулял по жилам проклятый огонь – а когда Нарг уснул, поднялся, ополоснулся во дворе у колодца, чтобы потом не вонять, побрился и надел чистую рубашку – из тех, трофейных, с базы Сьерра.
Закончил все эти дела – и увидел, что на меня с порога смотрит отец Тулли.
- Кассиди, - сказал он, глядя, как я застегиваюсь. – А ты помнишь Заповедь номер шесть?
Я разозлился.
- Что, протрезвел и решил заняться своими обязанностями? Знаешь, что, батюшка, если тебе так охота спасти чьи-то души – поди спаси душу мамаши Райт.
- А я не о душе твоей думаю, МакРа, - отец Тулли посуровел и обратился ко мне по фамилии, как прежде. – Я думаю о твоем теле. Которое, как я погляжу, покрыто шрамами, но по-прежнему полно соков. Этой ночью ты бы лучше поберег свои яйца, хоть бы их и распирало до звона. Город стоит на ушах, Сальваторе и Бишоп и Райт готовятся к схватке, если чего-то не поделят. Вас боятся, вы – темная карта, и каждая из сторон прежде всего не хочет, чтобы эта карта досталась противнику. Райт не торопится уже заключать с вами союз – вы слишком сильно влияете на его мальчиков, особенно Нарг. Думаешь, ему приятно ежеминутно слышать в собственном доме «Святой то, святой это»? Но и к Бишопу, и к Сальваторе он вас не отпустит. А у Бишопа вы уже побывали – что Орвилл думает теперь, как ты считаешь, МакРа?
- Как он считает? На пальцах, наверное. А в общем, мне насрать. Завтра я уеду, отец Тулли. А сегодня пойду куда хочу. Я не из твоей паствы, ты забыл?
И я вышел за ворота.
Бишоп действительно где-то мотался, собирая силы, и Элен Бишоп была одна. Я сказал охранникам, что хочу сыграть приватную партию в покер, засветил толстый кошель – и меня пропустили на второй этаж, где была маленькая, уютная комнатка для избранных гостей.
- МакРа? – удивилась она, увидев меня.
- Так точно, - ухмыльнулся я.
Она мало изменилась. Ну, может, грудь немножко раздалась и обвисла. Красивая, длинноногая скучающая сука. Она скучала здесь так же, как и в Бункер-Сити. Подумать только, именно с ее слов я решил туда переехать – после «веселого Нью-Рино» мне показалось, что там будет хорошо. Закон, порядок и зеленые лужайки. Черт.
- Что это у тебя за шрамы на лице, Кассиди? – она сдала карты из специальной тасовочной машинки.
- Повздорил с гекконом.
- Судя по тому, что ты пришел играть приватную партию, дела твои идут хорошо (каждый из нас пододвинул на середину стола ставку в пятьдесят золотых). Чем занимаешься? Водишь караваны?
- Э-э-э… Ты слышала, что творится в городе?
- Не только слышала, но и видела. Этот мальчик приходил сюда. El Santo, Святой... А по-моему, он просто дурачок.
Мы прикупили по две карты, мне выпала тройка восьмерок, она отпасовала. Оба играли невнимательно, потому что оба хотели одного и того же.
- Он ходит с каким-то головорезом по прозвищу Меченый, - она опять сдала карты. – Думаю, у них голубая любовь.
- Ну вот это уж точно нет, - я засмеялся. – Меченый - это я.
У нее открылся рот.
- Вот как? Никогда бы не подумала. Плотник Кассиди – это тот самый Меченый, что славится на весь Большой Круг!
- Я уже давно не плотничаю. Последнее, что я сработал – стойка бара в Бункер-Сити. Ты была права, Элен. Тошнотный город.
- Этот не лучше, - она махнула рукой. – Прикупаем карты?
Мы прикупили, и на этот раз отпасовал я. Уж больно решительно она сбросила.
- А что так? – спросил я.
- Никуда не выйдешь без охраны. Муж – старый импотент. Дочь подсела на джет и переспала с половиной охранников. Кругом одна сволочь.
- Ты выходила замуж за сволочь, - пожал плечами я.
- Тогда он еще не был сволочью. Тогда он держал отряд для охраны караванов.
- А потом ему на голову упал кирпич и он сообразил, что чем больше на караваны нападают, тем больше нужды в охране, - кивнул я.
- Ну, тогда сволочи все, - Элен пожала своими круглыми плечами (которые были открыты всем сквознякам и взглядам). – И ты не лучше. И твой Святой. За эту неделю в городе пролилось столько крови, сколько за пять лет не проливалось.
- Не хрен было Мординосам воровать и убивать детей, - проворчал я.
- А вы кто? Карающие ангелы, нанятые отцом Тулли? Кто вам заплатил?
- Ты сама-то как думаешь?
- Сначала я решила, что Сальваторе. Но Сальваторе не дал бы Райтам занять «Десперадо», верно? Потом я еще подумала – муж. Но он сам вас испугался. Неужели Аскорти.
- Тебе имя Коди о чем-то говорит? – спросил я.
- Нет.
- Так я и думал.
- Он из НКР?
Я покачал головой.
- Реддинг?
Я снова покачал головой.
- Неужели Бункер-Сити?
Я улыбнулся во всю пасть.
- Кассиди, ты хочешь со мной переспать?
Я пожал плечами.
- Не без этого. Но если ты думаешь, что в постели я стану разговорчивей…
Она сгребла монеты и карты в кучу и смела все это со стола.
- Я думаю, что в постели ты перестанешь этак вот мерзко улыбаться и сделаешь меня хоть ненадолго счастливой.
Ну я и сделал. Когда уже задрал на ней платье, вдруг сообразил, что это уже вторая баба, которая достается мне после того, как ей отказал Нарг. Нездоровый признак. У меня тут же наполовину упало давление в системе, но Элен уже была подо мной, вся такая мягкая и розовая, и я довел дело до конца. Постарался растянуть это на как можно дольше, дурак, и спалился. Зацапали меня, когда я уже застегивал штаны.
Я не сдался без боя, но мне два раза сунули в пах стрекало, и дальше уже отбиваться не было никакой возможности. Но, вот что удивительно, на этом месть мистера Бишопа и кончилась. Те из быков, кто от меня получил сдачи, еще попинали ногами немножко – но и все. Сковали наручниками и оставили в углу размышлять о том, как прав был отец Тулли.
Что еще удивительно – Элен тоже ничего не было. Бишоп только глянул на нее сквозь очки и сказал:
- Я так и думал, что найду его здесь. Ложись спать, Элен.
Нет, он не отложил месть на потом, чтобы выдрать ее без охранников. Ничего такого. О том, что его жена спит с кем попало, он знал и раньше, и никак не страдал на этот счет. Мужской гордости у него совсем не было, и если он мог использовать жену, чтобы оторвать еще кусочек власти – он это делал.
Когда Элен ушла, я подумал: ну, сейчас начнется. Однако же нет. Бишоп сел на стул напротив, и теперь уже меня разглядывал через очочки, как вошь какую-то.
- Неужели Элен стоит того, чтобы так рисковать, МакРа? Неужели ее киска чем-то отличается от других? – спросил он безо всякой злобы. И знаете, ребята, у меня от этой беззлобности мурашки по коже пробежались. Я только подумал: вот таким же тихим голосом он прикажет и ремней из меня нарезать. Пожал плечами. Что тут можно ответить?
- Я бы отпустил тебя, Кассиди, - пожал плечами Бишоп. – Но хотелось бы сначала узнать ответ на вопрос: для кого вы это сделали?
Я понял, что сейчас будет совсем грустно.
- Ты что, Бишоп? Сам не видел, что они первыми открыли огонь? Так спроси своих быков, они любовались цирком.
- Кассиди, зачем делать идиота из себя и меня? Для кого вы вынесли Конюшню, кто нанял вас?
- Для Коди, - усмехнулся я.
- Кто такой Коди?
- Сын одной джетовой бляди, который сдавался в аренду у «Кошачьего Коготка».
- Как жаль, что ты предпочитаешь тратить свое и мое время вместо того, чтобы распорядиться им с толком, - вздохнул Бишоп.
Дальше у нас разговор пошел совсем неинтересный, потому что с его стороны звучал один и тот же вопрос, а с моей – стоны и матюки.
Конечно, он мне не поверил, старый урод.
- Как я завидую твоему нанимателю, Кассиди, - вздохнул он. – Ты хорошо умеешь молчать. Жаль, что нам придется расстаться. Здесь нет ничего личного, Элен тут ни при чем. Она – сука, но она полезная сука. А вот ты бесполезен. Союзником я тебя иметь не могу, ты ведь не сдал мне своего работодателя, а значит, у меня нет на тебя крючка. Да и опасные из вас со Святым союзники. Врагами вас иметь я тоже не хочу. Поэтому у меня нет выхода, кроме как от тебя избавиться.
Мне на голову натянули мешок. Я подумал – сейчас будут убивать, ан нет. Меня только обвязали веревками, как тюк с шерстью, и куда-то поволокли.
Волокли долго, все кишки растрясли по камням. Я уже знал, куда, хотя у меня и были завязаны глаза. На Голгофу. Так называется кладбище в Нью-Рино.
Тут мужество изменило мне. Голгофа была не только кладбищем – она была еще и местом казней. Семьи в назидание всем выставляли здесь тела своих мертвых противников, насадив их на колья.
Впрочем, не всегда мертвых. Иногда – живых.
Я старался не дрожать и не щелкать зубами, гадая, что же со мной сделают ребятишки Бишопа.С зубами хорошо получилось, а с дрожью нет, но это можно было списать на утренний холодок, продирающий по спине, и на то, что я после допроса был весь потный. Но бишоповские быки как раз ничего со мной не сделали.
Они просто передали меня с рук на руки Большому Хесусу Мордино, который скрывался на Голгофе с последними своими бойцами.
Лицо у Большого Хесуса было такое, словно по нему сначала как следует залепили лопатой и размозжили в блин, а потом взяли за середину и встряхнули так, что все черты этого лица оказались собраны в кучку посередке этого блина. Глаза, нос, рот – все это мог бы ребенок накрыть ладошкой – в окружении совершенно необъятной рожи, желтой и нависающей надо мной, как луна. Я лежал на спине, когда у меня с головы сняли мешок, и на луне Большого Хесуса взошла ухмылка.
- М-меченый, - проблеял он.
По этому заиканию я его и узнал – ведь никогда прежде не видел.
Двое людей Бишопа стояли чуть в стороне. Ветер донес до меня запах гниющей плоти, и мне захотелось кричать.
Светало. На фоне желтеющего неба я разглядел скрюченные фигуры на высоких кольях, и это не были куклы, как на Ферме Призраков.
- Я х-очу, чтобы в г-ороде узнали… - сказал Большой Хесус, продолжая нависать надо мной. – Что М-меченый на Голгофе. И что он б-будет п-одыхать до заката…
И люди Бишопа ушли, унося эту весть.
А я подумал что Бишоп хорошо устроился. Мордино прикончит меня, и никто никогда не узнает, что крыса в очках приложила к этому руку.
А если Мордино повезет – он прикончит и Нарга. Ведь он собирался оставить меня подыхать до заката – явно как приманку.
- Держите его, ребята, - сказал Большой Хесус, надевая кастет.
Мое счастье, что бил меня он лично: при весе и сложении гиппопотама он бил как девчонка. Любой из его обломов с тем же кастетом не оставил бы мне ни одного целого ребра, а Хесус только наставил синяков.
- Это тебе за Конюшню, - приговаривал он. – Это за сына… а это за меня…
Я подумал, что надо бы как-нибудь заставить его взяться за дело решительнее и прикончить меня. Сказал:
- Жаль, ты не видел, как твой сын валялся в ногах у блядей и сутенеров, моля о пощаде.
Но он только оскалился:
- К-куда ты торопишься, с-аволочь? У нас еще ц-целый день впереди…
- А может быть не надо, босс? – спросил один из быков. – Натянем его по-быстрому на кол и смоемся. Не ровен час припрутся Райты…
- Нет, - у Мордино даже заикание пропало. – Райты не припрутся. Он б-больше не нужен Райтам. Он никому не нужен, кроме Святого. А Святой н-нужен мне. П-поэтому мы не н-натянем его н-на кол. - Мордино посмотрел вокруг и улыбнулся. – М-мы на Г-олгофе. Р-распнем его.
Тут мои нервы закончились. Когда они попытались снять с меня ботинки, я лягнул ближайшего быка в брюхо и двое других от неожиданности меня отпустили. Бежать я, понятное дело, не сумел, споткнулся и покатился по земле. Меня ткнули мордой в жухлую траву и кто-то для верности сел верхом.
Крест смайстрачили из двух кольев, с которых сняли уже высохшие трупы. Не такой, как в церкви, а косой, буквой Х. Гвозди шестидюймовые у Мордино тоже нашлись. Эти болваны вбили мне их в ладони и ступни, и тут я уже орал. Потом они сообразили, что ладони не выдержат веса тела – и для верности привязали меня за подмышки и за руки. Крест поставили стоймя и для верности подперли сзади третьим колом. И старый козел МакРа повис между небом и землей, расплачиваясь за свой кобелизм.
Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне трудно сказать, сколько времени я мучился. С одной стороны, каждая секунда тянулась как год, а с другой – все они были так похожи друг на друга, что я помню их как одно бесконечное мгновение.
Иногда у меня в голове мутилось, но сознания я не терял: если Мордино видел, что я закатываю глаза, он тут же втыкал в меня стимпак. Он рассказал мне, что за какие-то дела казнил отца Майрона здесь, на колу. Сам золотой мальчик присутствовал и колол папеньку стимпаком, когда тот был близок к смерти – так что отец его промучился больше двух суток.
А я видел, как они готовятся встречать Нарга. Двое со снайперскими винтовками скрылись из глаз и залегли в холмах. Остальные отрыли себе небольшие окопчики у подножия креста. Позицию они выбрали хорошо: все подходы из Нью-Рино к этому холмику отлично просматривались. У Нарга не было шансов проскочить незамеченным.
Я, видно, совсем набрался, если все это вам рассказываю, но не останавливаться же теперь. Хотел ли я, чтобы Нарг приехал и спас меня? Ясно, хотел. Хотя был согласен и на то, чтобы он убил меня. Я надеялся, что он не станет вступать в безумную схватку, а решит все дело одним выстрелом, отправит меня к своему Великому духу или хотя бы просто в могилу – лишь бы это тело перестало разрываться от боли. Еще одна часть меня хотела, чтобы он вообще не появлялся здесь, не делал глупостей: одному ему не справиться с шестерыми, я а не помощник. А еще часть меня хотела, чтобы он появился – и умер сам. Потому что забыл меня. Потому что бросил.
Мордино ходил под крестом и курил, иногда поглядывая, не отдал ли я Богу душу. Я не видел в его глазах садистского удовольствия – он смотрел на меня деловито и нетерпеливо. Он хотел меня убить, а мучения были нужны только как приманка для Святого.
- Едет, - доложил один из бандюков. У меня как раз глаза заволокло красненьким, и я не разглядел столба пыли за машиной. Только когда она подъехала достаточно близко, чтобы я мог видеть ее и слышать рев двигателя – они открыли огонь.
Машина неслась прямо на нас, но, получив несколько пуль, резко вильнула, ткнулась носом в песчаную горушку и остановилась. Двигатель продолжал работать, но вроде как вхолостую.
- Марк, - сказал Хесус. – Что там? Вроде он упал на рулевую колонку. Пойди проверь. Джин, Карлос, прикрывайте его огнем…
Бандит по прозвищу Марк пошел вперед, а двое других приподнялись и нацелили свои «томми» на Разбойника. Я тоже разглядел фигуру, мешком упавшую на руль… Я не помню, чтобы в тот момент испугался или впал в отчаяние. Кажется, я не поверил, что это Нарг.
И правильно сделал. Потому что щелкнул далекий выстрел – и Марк бухнулся наземь, не дойдя до «Разбойника» метра три.
- Там! – заорал кто-то, и все открыли беспорядочный огонь в направлении выстрела.
Потом у меня опять помутилось в глазах. Потом настало прояснение – и я увидел, что Хесус Мордино лежит дохлый у креста, а двое его бандюг стреляют в кого-то, кто надвигается на них – быстро, неумолимо и какими-то странными зигзагами.
Третий бежал. Остальные валялись убитые.
Нарг проскочил между теми двумя, то стреляли в него из автоматов, и сделал какое-то странное движение руками. Оба ублюдка откинулись назад, орошая друг друга фонтанами крови из перерезанных глоток. Нарг с двумя ножами помчался за третьим, а потом они снова пропали из виду.
Когда Нарг вернулся, одного из ножей у него уже не было, да и на меня он смотрел как-то странно, будто не узнавал.
- Нарг, - позвал я. – Нарг, сними меня отсюда.
Он выкатил на меня остекленевшие глаза, потом пробормотал еще более деревянным, чем у покойного Хесуса, языком:
- Бить сех. Дить К-сиди…
Из угла рта выкатилась струйка кровавой слюны, но он этого, похоже, не заметил. Подошел, потрогал меня за ногу и снова сказал:
- Бить сех. Дить К-сиди…
И тут я понял в чем дело. Психо. Наркотик, который снижает чувствительность к боли до того, что человек оказывается способным спокойно ломать себе кости. Что нередко и происходит, потому что под «психо» человек движется гораздо быстрее, чем в норме, и наносит порой удары такой силы, что собственные мускулы и кости этого вынести не могут.
Нарг вколол себе «Психо», когда увидел, какую часть придется пройти под огнем. Но беда еще в том, что, увеличивая внутреннее время и повышая болевой порог, «Психо» на время превращает человека в дебила. Какие-то контакты в башке переключаются. Поэтому Нарг, ожидая, пока психо подействует, бормотал как заклинание, как молитву: «Убить всех, освободить Кассиди».
Я заплакал, когда понял это.
- Нарг, - сказал я. – Сынок, Кассиди – это я! Меня освободи, меня!
Впрочем, если бы он меня и пристрелил заодно с Мординосами – я бы тоже не возражал.
Какое-то время Нарг думал, как меня освободить от креста.
Недолго он думал. Под «психо» человек быстро принимает решения, но главная прелесть состоит в том, что под «психо» он порой решает такой бред…
Нарг уперся плечом в мой крест и швырнул меня вместе с нм оземь. И тут я наконец-то вырубился.
Дальше что было – я помню клочками. Кто-то насыпал мне в рот Нарговой лечебной пудры, чтобы унять боль – и это сопровождалось цветными снами. Мне снилось, что мы с Наргом стоим на мосту через пропасть, отвечаем на вопросы кого-то в рясе, похожего на отца Тулли. И если мы ответим неправильно, нам крышка.
Потом мне дали напиться и я вправду увидел над собой лицо отца Тулли.
- Ну, слава Богу, ты жив, - сказал он.
- Нарг? – прохрипел я.
Мы оба лежали в машине, я на заднем сиденье, он – на переднем, откинутом так, что спинка касалась моей руки. Он был бледный, и весь в поту. Хотя это-то понятно: машина день простояла на солнцепеке.
- Жив, сказал отец Тулли. – Отходняк после «психо». Сам себе сломал четыре кости – не считая тех, что повредил в драке. Кассиди, покажи мне, что тут крутить и нажимать. А то мальчик успел мне показать только, как ехать когда она заведена…
Как он вел машину в Брокен- Хиллз – это целая баллада, про которую я не могу вам рассказать, ибо уже утро. Но я скажу вам, что на окраине города нас встретил Маркус, немного удивился нашей странной компании: священник с пистолетом на поясе – а потом качнул головой и сказал:
- Ну, парни, вас только за смертью посылать…
- Привет, - ко мне подошла женщина, которую я поначалу принял за Миссис Бишоп, а потом сквозь слой штукатурки разглядел, что она гораздо моложе. – Угости меня.
Я угостил ее пивом так как не знал, что скажет папаша Бишоп, если я куплю его мокрощелке чего-то покрепче.
- Я не маленькая, - сказала она. – Купи мне виски.
- Извини, - ответил я.
- Пойдем со мной.
- Извини.
- Ты что, не понял, с кем говоришь? Я – Анжела Бишоп.
- В том-то все и дело, - кивнул я.
- Я дочь Мистера Бишопа, - сказала она. – И все делают то, что я приказываю.
Насчет первой части я был не так уверен, как она. Миссис Бишоп во время оно держала свои ноги гостеприимно раскрытыми для любого желающего. Когда я овдовел, она и меня утешала. Так что если бы я принял предложение Анжелы, был бы шанс – примерно один из тридцати – что я трахну собственную дочь. Мне это как-то не улыбалось.
- Жизнь полна разочарований, - сказал я.
- Козел, - бросила она и пошла искать новую жертву.
Прошла целая вечность, пока Нарг спустился со второго этажа.
- Ну, наконец-то! – напустился я на него. – Меня тут чуть не изнасиловали.
- Меня там тоже, - кивнул он.
- Жена Бишопа? – наугад бросил я, и попал в десятку. - И как она?
- Она годится мне в матери, но по сравнению с ней моя мать выглядит старухой, - сказал он.
- Черт. Давай меняться бабами. Я возьму жену, а ты – дочь.
Нарг посмотрел на меня так, что я понял – лучше не шутить.
Но после того как мы заняли «Десперадо»… Бекки там нигде не видно? Так вот, после того, как мы заняли «Десперадо», мне захотелось… ну, сами понимаете чего. Драка, смертельная опасность – это все подогревает мужчину. После «Битвы шлюх» несколько сутенеров предлагали мне своих баб забесплатно, но мне не хотелось брать этих несчастных. Я вспомнил о прелестях Элен Бишоп, будь она трижды неладна.
Надо было смываться из Нью-Рино, бежать во все лопатки, пока не начался раздел наследства Мордино. Но, во-первых, Нарг устал после боя, и был хоть и слегка, но ранен. А во-вторых, приближалась ночь, а ехать в темноте по бездорожью – это был верный способ угробить нашего «Разбойника».
В общем, мы сдали пост очередным отпрыскам Райтов (к этому моменту все они глядели нам с Наргом в рот), вернулись к отцу Тулли (который был сух, как лист, уже третий день!), там Нарг сменил себе повязку и уснул. А я полежал немного так, глядя в потолок – и ведь нельзя сказать, чтобы не устал, нет, все кости ныли – и вместе с тем не спалось, гулял по жилам проклятый огонь – а когда Нарг уснул, поднялся, ополоснулся во дворе у колодца, чтобы потом не вонять, побрился и надел чистую рубашку – из тех, трофейных, с базы Сьерра.
Закончил все эти дела – и увидел, что на меня с порога смотрит отец Тулли.
- Кассиди, - сказал он, глядя, как я застегиваюсь. – А ты помнишь Заповедь номер шесть?
Я разозлился.
- Что, протрезвел и решил заняться своими обязанностями? Знаешь, что, батюшка, если тебе так охота спасти чьи-то души – поди спаси душу мамаши Райт.
- А я не о душе твоей думаю, МакРа, - отец Тулли посуровел и обратился ко мне по фамилии, как прежде. – Я думаю о твоем теле. Которое, как я погляжу, покрыто шрамами, но по-прежнему полно соков. Этой ночью ты бы лучше поберег свои яйца, хоть бы их и распирало до звона. Город стоит на ушах, Сальваторе и Бишоп и Райт готовятся к схватке, если чего-то не поделят. Вас боятся, вы – темная карта, и каждая из сторон прежде всего не хочет, чтобы эта карта досталась противнику. Райт не торопится уже заключать с вами союз – вы слишком сильно влияете на его мальчиков, особенно Нарг. Думаешь, ему приятно ежеминутно слышать в собственном доме «Святой то, святой это»? Но и к Бишопу, и к Сальваторе он вас не отпустит. А у Бишопа вы уже побывали – что Орвилл думает теперь, как ты считаешь, МакРа?
- Как он считает? На пальцах, наверное. А в общем, мне насрать. Завтра я уеду, отец Тулли. А сегодня пойду куда хочу. Я не из твоей паствы, ты забыл?
И я вышел за ворота.
Бишоп действительно где-то мотался, собирая силы, и Элен Бишоп была одна. Я сказал охранникам, что хочу сыграть приватную партию в покер, засветил толстый кошель – и меня пропустили на второй этаж, где была маленькая, уютная комнатка для избранных гостей.
- МакРа? – удивилась она, увидев меня.
- Так точно, - ухмыльнулся я.
Она мало изменилась. Ну, может, грудь немножко раздалась и обвисла. Красивая, длинноногая скучающая сука. Она скучала здесь так же, как и в Бункер-Сити. Подумать только, именно с ее слов я решил туда переехать – после «веселого Нью-Рино» мне показалось, что там будет хорошо. Закон, порядок и зеленые лужайки. Черт.
- Что это у тебя за шрамы на лице, Кассиди? – она сдала карты из специальной тасовочной машинки.
- Повздорил с гекконом.
- Судя по тому, что ты пришел играть приватную партию, дела твои идут хорошо (каждый из нас пододвинул на середину стола ставку в пятьдесят золотых). Чем занимаешься? Водишь караваны?
- Э-э-э… Ты слышала, что творится в городе?
- Не только слышала, но и видела. Этот мальчик приходил сюда. El Santo, Святой... А по-моему, он просто дурачок.
Мы прикупили по две карты, мне выпала тройка восьмерок, она отпасовала. Оба играли невнимательно, потому что оба хотели одного и того же.
- Он ходит с каким-то головорезом по прозвищу Меченый, - она опять сдала карты. – Думаю, у них голубая любовь.
- Ну вот это уж точно нет, - я засмеялся. – Меченый - это я.
У нее открылся рот.
- Вот как? Никогда бы не подумала. Плотник Кассиди – это тот самый Меченый, что славится на весь Большой Круг!
- Я уже давно не плотничаю. Последнее, что я сработал – стойка бара в Бункер-Сити. Ты была права, Элен. Тошнотный город.
- Этот не лучше, - она махнула рукой. – Прикупаем карты?
Мы прикупили, и на этот раз отпасовал я. Уж больно решительно она сбросила.
- А что так? – спросил я.
- Никуда не выйдешь без охраны. Муж – старый импотент. Дочь подсела на джет и переспала с половиной охранников. Кругом одна сволочь.
- Ты выходила замуж за сволочь, - пожал плечами я.
- Тогда он еще не был сволочью. Тогда он держал отряд для охраны караванов.
- А потом ему на голову упал кирпич и он сообразил, что чем больше на караваны нападают, тем больше нужды в охране, - кивнул я.
- Ну, тогда сволочи все, - Элен пожала своими круглыми плечами (которые были открыты всем сквознякам и взглядам). – И ты не лучше. И твой Святой. За эту неделю в городе пролилось столько крови, сколько за пять лет не проливалось.
- Не хрен было Мординосам воровать и убивать детей, - проворчал я.
- А вы кто? Карающие ангелы, нанятые отцом Тулли? Кто вам заплатил?
- Ты сама-то как думаешь?
- Сначала я решила, что Сальваторе. Но Сальваторе не дал бы Райтам занять «Десперадо», верно? Потом я еще подумала – муж. Но он сам вас испугался. Неужели Аскорти.
- Тебе имя Коди о чем-то говорит? – спросил я.
- Нет.
- Так я и думал.
- Он из НКР?
Я покачал головой.
- Реддинг?
Я снова покачал головой.
- Неужели Бункер-Сити?
Я улыбнулся во всю пасть.
- Кассиди, ты хочешь со мной переспать?
Я пожал плечами.
- Не без этого. Но если ты думаешь, что в постели я стану разговорчивей…
Она сгребла монеты и карты в кучу и смела все это со стола.
- Я думаю, что в постели ты перестанешь этак вот мерзко улыбаться и сделаешь меня хоть ненадолго счастливой.
Ну я и сделал. Когда уже задрал на ней платье, вдруг сообразил, что это уже вторая баба, которая достается мне после того, как ей отказал Нарг. Нездоровый признак. У меня тут же наполовину упало давление в системе, но Элен уже была подо мной, вся такая мягкая и розовая, и я довел дело до конца. Постарался растянуть это на как можно дольше, дурак, и спалился. Зацапали меня, когда я уже застегивал штаны.
Я не сдался без боя, но мне два раза сунули в пах стрекало, и дальше уже отбиваться не было никакой возможности. Но, вот что удивительно, на этом месть мистера Бишопа и кончилась. Те из быков, кто от меня получил сдачи, еще попинали ногами немножко – но и все. Сковали наручниками и оставили в углу размышлять о том, как прав был отец Тулли.
Что еще удивительно – Элен тоже ничего не было. Бишоп только глянул на нее сквозь очки и сказал:
- Я так и думал, что найду его здесь. Ложись спать, Элен.
Нет, он не отложил месть на потом, чтобы выдрать ее без охранников. Ничего такого. О том, что его жена спит с кем попало, он знал и раньше, и никак не страдал на этот счет. Мужской гордости у него совсем не было, и если он мог использовать жену, чтобы оторвать еще кусочек власти – он это делал.
Когда Элен ушла, я подумал: ну, сейчас начнется. Однако же нет. Бишоп сел на стул напротив, и теперь уже меня разглядывал через очочки, как вошь какую-то.
- Неужели Элен стоит того, чтобы так рисковать, МакРа? Неужели ее киска чем-то отличается от других? – спросил он безо всякой злобы. И знаете, ребята, у меня от этой беззлобности мурашки по коже пробежались. Я только подумал: вот таким же тихим голосом он прикажет и ремней из меня нарезать. Пожал плечами. Что тут можно ответить?
- Я бы отпустил тебя, Кассиди, - пожал плечами Бишоп. – Но хотелось бы сначала узнать ответ на вопрос: для кого вы это сделали?
Я понял, что сейчас будет совсем грустно.
- Ты что, Бишоп? Сам не видел, что они первыми открыли огонь? Так спроси своих быков, они любовались цирком.
- Кассиди, зачем делать идиота из себя и меня? Для кого вы вынесли Конюшню, кто нанял вас?
- Для Коди, - усмехнулся я.
- Кто такой Коди?
- Сын одной джетовой бляди, который сдавался в аренду у «Кошачьего Коготка».
- Как жаль, что ты предпочитаешь тратить свое и мое время вместо того, чтобы распорядиться им с толком, - вздохнул Бишоп.
Дальше у нас разговор пошел совсем неинтересный, потому что с его стороны звучал один и тот же вопрос, а с моей – стоны и матюки.
Конечно, он мне не поверил, старый урод.
- Как я завидую твоему нанимателю, Кассиди, - вздохнул он. – Ты хорошо умеешь молчать. Жаль, что нам придется расстаться. Здесь нет ничего личного, Элен тут ни при чем. Она – сука, но она полезная сука. А вот ты бесполезен. Союзником я тебя иметь не могу, ты ведь не сдал мне своего работодателя, а значит, у меня нет на тебя крючка. Да и опасные из вас со Святым союзники. Врагами вас иметь я тоже не хочу. Поэтому у меня нет выхода, кроме как от тебя избавиться.
Мне на голову натянули мешок. Я подумал – сейчас будут убивать, ан нет. Меня только обвязали веревками, как тюк с шерстью, и куда-то поволокли.
Волокли долго, все кишки растрясли по камням. Я уже знал, куда, хотя у меня и были завязаны глаза. На Голгофу. Так называется кладбище в Нью-Рино.
Тут мужество изменило мне. Голгофа была не только кладбищем – она была еще и местом казней. Семьи в назидание всем выставляли здесь тела своих мертвых противников, насадив их на колья.
Впрочем, не всегда мертвых. Иногда – живых.
Я старался не дрожать и не щелкать зубами, гадая, что же со мной сделают ребятишки Бишопа.С зубами хорошо получилось, а с дрожью нет, но это можно было списать на утренний холодок, продирающий по спине, и на то, что я после допроса был весь потный. Но бишоповские быки как раз ничего со мной не сделали.
Они просто передали меня с рук на руки Большому Хесусу Мордино, который скрывался на Голгофе с последними своими бойцами.
Лицо у Большого Хесуса было такое, словно по нему сначала как следует залепили лопатой и размозжили в блин, а потом взяли за середину и встряхнули так, что все черты этого лица оказались собраны в кучку посередке этого блина. Глаза, нос, рот – все это мог бы ребенок накрыть ладошкой – в окружении совершенно необъятной рожи, желтой и нависающей надо мной, как луна. Я лежал на спине, когда у меня с головы сняли мешок, и на луне Большого Хесуса взошла ухмылка.
- М-меченый, - проблеял он.
По этому заиканию я его и узнал – ведь никогда прежде не видел.
Двое людей Бишопа стояли чуть в стороне. Ветер донес до меня запах гниющей плоти, и мне захотелось кричать.
Светало. На фоне желтеющего неба я разглядел скрюченные фигуры на высоких кольях, и это не были куклы, как на Ферме Призраков.
- Я х-очу, чтобы в г-ороде узнали… - сказал Большой Хесус, продолжая нависать надо мной. – Что М-меченый на Голгофе. И что он б-будет п-одыхать до заката…
И люди Бишопа ушли, унося эту весть.
А я подумал что Бишоп хорошо устроился. Мордино прикончит меня, и никто никогда не узнает, что крыса в очках приложила к этому руку.
А если Мордино повезет – он прикончит и Нарга. Ведь он собирался оставить меня подыхать до заката – явно как приманку.
- Держите его, ребята, - сказал Большой Хесус, надевая кастет.
Мое счастье, что бил меня он лично: при весе и сложении гиппопотама он бил как девчонка. Любой из его обломов с тем же кастетом не оставил бы мне ни одного целого ребра, а Хесус только наставил синяков.
- Это тебе за Конюшню, - приговаривал он. – Это за сына… а это за меня…
Я подумал, что надо бы как-нибудь заставить его взяться за дело решительнее и прикончить меня. Сказал:
- Жаль, ты не видел, как твой сын валялся в ногах у блядей и сутенеров, моля о пощаде.
Но он только оскалился:
- К-куда ты торопишься, с-аволочь? У нас еще ц-целый день впереди…
- А может быть не надо, босс? – спросил один из быков. – Натянем его по-быстрому на кол и смоемся. Не ровен час припрутся Райты…
- Нет, - у Мордино даже заикание пропало. – Райты не припрутся. Он б-больше не нужен Райтам. Он никому не нужен, кроме Святого. А Святой н-нужен мне. П-поэтому мы не н-натянем его н-на кол. - Мордино посмотрел вокруг и улыбнулся. – М-мы на Г-олгофе. Р-распнем его.
Тут мои нервы закончились. Когда они попытались снять с меня ботинки, я лягнул ближайшего быка в брюхо и двое других от неожиданности меня отпустили. Бежать я, понятное дело, не сумел, споткнулся и покатился по земле. Меня ткнули мордой в жухлую траву и кто-то для верности сел верхом.
Крест смайстрачили из двух кольев, с которых сняли уже высохшие трупы. Не такой, как в церкви, а косой, буквой Х. Гвозди шестидюймовые у Мордино тоже нашлись. Эти болваны вбили мне их в ладони и ступни, и тут я уже орал. Потом они сообразили, что ладони не выдержат веса тела – и для верности привязали меня за подмышки и за руки. Крест поставили стоймя и для верности подперли сзади третьим колом. И старый козел МакРа повис между небом и землей, расплачиваясь за свой кобелизм.
Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне трудно сказать, сколько времени я мучился. С одной стороны, каждая секунда тянулась как год, а с другой – все они были так похожи друг на друга, что я помню их как одно бесконечное мгновение.
Иногда у меня в голове мутилось, но сознания я не терял: если Мордино видел, что я закатываю глаза, он тут же втыкал в меня стимпак. Он рассказал мне, что за какие-то дела казнил отца Майрона здесь, на колу. Сам золотой мальчик присутствовал и колол папеньку стимпаком, когда тот был близок к смерти – так что отец его промучился больше двух суток.
А я видел, как они готовятся встречать Нарга. Двое со снайперскими винтовками скрылись из глаз и залегли в холмах. Остальные отрыли себе небольшие окопчики у подножия креста. Позицию они выбрали хорошо: все подходы из Нью-Рино к этому холмику отлично просматривались. У Нарга не было шансов проскочить незамеченным.
Я, видно, совсем набрался, если все это вам рассказываю, но не останавливаться же теперь. Хотел ли я, чтобы Нарг приехал и спас меня? Ясно, хотел. Хотя был согласен и на то, чтобы он убил меня. Я надеялся, что он не станет вступать в безумную схватку, а решит все дело одним выстрелом, отправит меня к своему Великому духу или хотя бы просто в могилу – лишь бы это тело перестало разрываться от боли. Еще одна часть меня хотела, чтобы он вообще не появлялся здесь, не делал глупостей: одному ему не справиться с шестерыми, я а не помощник. А еще часть меня хотела, чтобы он появился – и умер сам. Потому что забыл меня. Потому что бросил.
Мордино ходил под крестом и курил, иногда поглядывая, не отдал ли я Богу душу. Я не видел в его глазах садистского удовольствия – он смотрел на меня деловито и нетерпеливо. Он хотел меня убить, а мучения были нужны только как приманка для Святого.
- Едет, - доложил один из бандюков. У меня как раз глаза заволокло красненьким, и я не разглядел столба пыли за машиной. Только когда она подъехала достаточно близко, чтобы я мог видеть ее и слышать рев двигателя – они открыли огонь.
Машина неслась прямо на нас, но, получив несколько пуль, резко вильнула, ткнулась носом в песчаную горушку и остановилась. Двигатель продолжал работать, но вроде как вхолостую.
- Марк, - сказал Хесус. – Что там? Вроде он упал на рулевую колонку. Пойди проверь. Джин, Карлос, прикрывайте его огнем…
Бандит по прозвищу Марк пошел вперед, а двое других приподнялись и нацелили свои «томми» на Разбойника. Я тоже разглядел фигуру, мешком упавшую на руль… Я не помню, чтобы в тот момент испугался или впал в отчаяние. Кажется, я не поверил, что это Нарг.
И правильно сделал. Потому что щелкнул далекий выстрел – и Марк бухнулся наземь, не дойдя до «Разбойника» метра три.
- Там! – заорал кто-то, и все открыли беспорядочный огонь в направлении выстрела.
Потом у меня опять помутилось в глазах. Потом настало прояснение – и я увидел, что Хесус Мордино лежит дохлый у креста, а двое его бандюг стреляют в кого-то, кто надвигается на них – быстро, неумолимо и какими-то странными зигзагами.
Третий бежал. Остальные валялись убитые.
Нарг проскочил между теми двумя, то стреляли в него из автоматов, и сделал какое-то странное движение руками. Оба ублюдка откинулись назад, орошая друг друга фонтанами крови из перерезанных глоток. Нарг с двумя ножами помчался за третьим, а потом они снова пропали из виду.
Когда Нарг вернулся, одного из ножей у него уже не было, да и на меня он смотрел как-то странно, будто не узнавал.
- Нарг, - позвал я. – Нарг, сними меня отсюда.
Он выкатил на меня остекленевшие глаза, потом пробормотал еще более деревянным, чем у покойного Хесуса, языком:
- Бить сех. Дить К-сиди…
Из угла рта выкатилась струйка кровавой слюны, но он этого, похоже, не заметил. Подошел, потрогал меня за ногу и снова сказал:
- Бить сех. Дить К-сиди…
И тут я понял в чем дело. Психо. Наркотик, который снижает чувствительность к боли до того, что человек оказывается способным спокойно ломать себе кости. Что нередко и происходит, потому что под «психо» человек движется гораздо быстрее, чем в норме, и наносит порой удары такой силы, что собственные мускулы и кости этого вынести не могут.
Нарг вколол себе «Психо», когда увидел, какую часть придется пройти под огнем. Но беда еще в том, что, увеличивая внутреннее время и повышая болевой порог, «Психо» на время превращает человека в дебила. Какие-то контакты в башке переключаются. Поэтому Нарг, ожидая, пока психо подействует, бормотал как заклинание, как молитву: «Убить всех, освободить Кассиди».
Я заплакал, когда понял это.
- Нарг, - сказал я. – Сынок, Кассиди – это я! Меня освободи, меня!
Впрочем, если бы он меня и пристрелил заодно с Мординосами – я бы тоже не возражал.
Какое-то время Нарг думал, как меня освободить от креста.
Недолго он думал. Под «психо» человек быстро принимает решения, но главная прелесть состоит в том, что под «психо» он порой решает такой бред…
Нарг уперся плечом в мой крест и швырнул меня вместе с нм оземь. И тут я наконец-то вырубился.
Дальше что было – я помню клочками. Кто-то насыпал мне в рот Нарговой лечебной пудры, чтобы унять боль – и это сопровождалось цветными снами. Мне снилось, что мы с Наргом стоим на мосту через пропасть, отвечаем на вопросы кого-то в рясе, похожего на отца Тулли. И если мы ответим неправильно, нам крышка.
Потом мне дали напиться и я вправду увидел над собой лицо отца Тулли.
- Ну, слава Богу, ты жив, - сказал он.
- Нарг? – прохрипел я.
Мы оба лежали в машине, я на заднем сиденье, он – на переднем, откинутом так, что спинка касалась моей руки. Он был бледный, и весь в поту. Хотя это-то понятно: машина день простояла на солнцепеке.
- Жив, сказал отец Тулли. – Отходняк после «психо». Сам себе сломал четыре кости – не считая тех, что повредил в драке. Кассиди, покажи мне, что тут крутить и нажимать. А то мальчик успел мне показать только, как ехать когда она заведена…
Как он вел машину в Брокен- Хиллз – это целая баллада, про которую я не могу вам рассказать, ибо уже утро. Но я скажу вам, что на окраине города нас встретил Маркус, немного удивился нашей странной компании: священник с пистолетом на поясе – а потом качнул головой и сказал:
- Ну, парни, вас только за смертью посылать…
no subject
no subject
Re:
no subject
А можно немного критики? Конструктивной и вежливой?
Как говорит один мой одноклассник...
В смысле - говори.
Re: Как говорит один мой одноклассник...
Поэтому критиковать не буду. Скажу только, что фанфик понравился. Психологизм и выражение чувств тут действительно органично вписывается в повествование, гораздо больше органично, чем (да не будет воспринято как наезд или критика) в ПТСР-е…
Но это только ИМХО…
Виват Фоллаут!
Ну, я описываю тут свое первое прохождение "фолла"...
Кстати, это самый выгодный по "экспе" вариант. Больше всего квестов и пряников.
Майрона я застрелила от души. Поговорила с ним - и поняла, что эту сволочь только в могилу.
Сейчас я его беру на разборки с Мордино - чтобы огонь на себя отвлекал.
Re: Ну, я описываю тут свое первое прохождение "фолла"...
Майрона я оставил в живых, потому что он умеет делать полезные вещи... Сражаться не брал, просто приходил в НР в случае надобности... Но один раз так получилось, что я вступил в бой вместе с ним. Первое, что он сделал - подошел к моему герою и вколол ему джет. Тут я не выдержал...
Кстати, если персонаж джетозависим и на него применить джет-антидот, он, почему-то, не пропадает... Это глюк, или так и было задумано?
Очень хорошо
А если про игру говорить. Я когда проходил, выполнял почти все поручения. А потом убивал всех, кроме Райтов. Труднее всего было оставить Елен и Анджелу Бишоп в живых.
Re: Очень хорошо
Второй вариант - проходить ставку Бишопа одному, без партийцев. Тогда на атаки баб можно просто не обращать внимания, и если их не застрелят свои же быки, обе будут целы.
Re: Очень хорошо
no subject
(Anonymous) 2004-02-13 07:38 am (UTC)(link)Правда давно уже второй Фоллаут проходил, совсем забыл все политические расклады в Нью Рено и связи с Бункер-Сити и НКР.
Кстати, когда проходил Фоллаут, и первый и второй, совсем не пользовался наркотиками, потому как в начале прочитал, что они в дальнейшем будут давать привыкание, поэтому решил не рисковать, мало ли как оно дальше аукнется.
Получается много потерял в игре :)
Едиственное использовал АнтиРад в первом Фоллауте, а во втором средство для усиление интеллекта как раз на базе Сьерра для того чтобы собрать робота, но помнится у меня это так и не получилось.
smrx.