morreth | Детский крестовый поход

- Это железный дух, - прошептал Нарг, оглядываясь. – Здесь все железное.
Когда мы закончили перетаскивать свои трофеи в машину, солнце упало за клифф и на долину легла тень. Мы переночевали в спальне на базе, на чистых простынях и приняв перед тем душ. И хотя лег я в состоянии блаженном, мне снилось всякое паскудство: будто я бегаю по этой базе, как крыса по клетке, а за мной гоняется железный человек, почему-то со стрекалом для скота, и самое ужасное в этом сне – что Нарг, Коди и мой Джонни – это один и тот же мальчик, и что он мертв.
Я проснулся и увидел, что его нет. Трясясь, как с похмелья, влез в штаны, ни на что другое терпения не хватило – только схватил штурмовку и пистоль сунул за пояс. Выскочил из спальни в коридор, метнулся вправо-влево, добежал до двери, которую мы вчера не сумели вскрыть – и тут услышал, как где-то в глубине ожил и загудел лифт.
И почти сразу же за этим – песню. У меня сердце сначала в пах ушло, а потом к горлу подпрыгнуло.

Young men, soldiers, 1914
Marching through countries they’d never seen.
Virgins with rifles, game of charades
All of those young lives betrayed
All for a children’s crusade!

- Нарг! – завопил я. – Нарг, твою мать! Не смей никуда уезжать один! Я лучше тебя сам убью!
И побежал к нему.
Он сидел напротив открытого лифта, тоже полуодетый, и держал в руке тот самый глаз.
- Я понял, зачем он нужен, - Нарг показал на святящуюся панельку возле лифтовой кнопки. – К этому месту нужно прикладывать глаз. Не всем можно спускаться туда вниз. Ему, - Нарг показал глаз. – Было можно.
- Как ты меня напугал, засранец, - я сел рядом с ним. – Один поперся, ничего не сказал, я просыпаюсь, тебя нет, что думать – не знаю…
- Но я бы никуда не уехал без тебя, Кассиди. Ты что. Мне самому страшно здесь. Мне очень страшно.
Я опешил. Никогда раньше не слышал от него признания в том, что ему страшно.
- А если бы оттуда вылез кто-нибудь? – показал я на лифт. – Ну, взбрело же в дурную индейскую голову!
- Никто бы не вылез. На этой базе нет ни единого живого человека. Все ушли… тогда.
- Тебе-то почем знать?
- Я через «Пип-бой» читал голодиск. Там был приказ об… уходе. Я забыл слово, которым предки его называют. Я сам его не сразу понял. Древние очень любили запутанные слова.
Присмотрелся я – и увидел, что у него глаза красные.
- Ты что, не спал?
- Немножко.
Часы показывали пять утра. Мы вернулись в спальню и еще повалялись, но недолго: оба были на взводе. И в семь перестали делать вид, что спим, оделись, захомутались в броню, Нарг в ту, что нашел здесь, а я – в стальную, проверили оружие, взяли гранаты и пошли.
Никогда – ни раньше, ни позже – не выходил я в бой вот так: помытым, побритым, только что одеколоном не побрызгался. Приложили мы этот несчастный глаз куда надо и съехали на второй этаж.
Тут у нас случился облом: с обеих сторон от лифта перекрывали путь поля силы. Тут тоже была будка привратника – ровно напротив лифта; он смотрел, кто приехал и решал, пускать или нет.
- Поедем дальше? – спросил я.
И мы поехали, но дальше было то же самое. Два силовых щита и стекло напротив. И пули его не брали.
На четвертый этаж вел отдельный лифт, и наш глаз к нему не подходил. Мы вернулись наверх.
- Что теперь? – спросил я.
- Есть два способа. Первый – попробовать отключить поле силы.
- И тогда поднимется тревога, - кивнул я.
- Второй – отключить генератор. Тогда поля будут работать вполсилы и можно будет через них проходить… но они будут тебя ранить. Так делал Предок.
- А тревога?
- Не знаю.
Я вздохнул.
- В последний раз предлагаю: послать все к монахам и вернуться. Нет?
- Нет.
- Тогда отключаем энергию.
Мы слазали к генератору и вырубили его. Включилось аварийное освещение. Теперь поля силы на втором этаже замелькали красным.
У меня вдруг к горлу подкатило от страха, но я не знал, как это Наргу сказать. Но он сам догадался.
- Кассиди, твое сердце…
- Да, - прошептал я, кивая. Я не знал, остановится оно или нет от шага сквозь тихо гудящий красный свет.
- Оставайся здесь, - принял решение Нарг. – Будешь прикрывать меня. Я пройду туда, - он показал за стекло – и попробую отключить поля оттуда.
- Заметано, - согласился я. – Только тогда…
Мы в Реддинге и в Брокен-Хиллз набрались стимпаков как жучка блох, по тридцать штук на брата. Я запустил руку в свою сумку и дал ему еще десяток сверх тех, что у него были.
- Если что, я успею отступить в лифт и уехать, - объяснил я, заставляя его сжать ладонь. – А тебе это может спасти жизнь.
Он помедлил, потом кивнул и взял. И мы вышли из лифта.
Справа – стена красного света. Слева – стена красного света. Нарг глубоко вздохнул, стиснул в одной руке «Дезерт игл», в другой – гранату с пупкой и прыгнул через алую завесу.
Упал на колени, переводя дыхание.
- Ну, как? – спросил я.
- Жив, - ответил он сквозь зубы. – Это… как удар силовым кулаком… Только… по всему телу.
Меня передернуло.
Сам не свой, я следил за тем, как он идет по коридору, исчезает за углом… Секунд тридцать грыз ногти – пока он не махнул мне рукой из-за стекла в будке привратника.
Пошарил по столам, молодчина. Потом склонился над компьютером…
А потом по ушам меня ударила сирена:
- БОЕВАЯ ТРЕВОГА! БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ВТОРЖЕНИЕ!
Я услышал шум множества открывающихся «гнезд» и шорох катящихся по полу обрезиненных «гусениц». Потом увидел их – «железный человек» и два «железных пса», а с другой стороны – «карлики»… и куда они, по-вашему, катились?
Правильно, ко мне. Ведь вторжение-то происходит из лифта, больше неоткуда.
Ну, пупочки, выручайте!
Их у меня всего две было, и одну я успел швырнуть вправо, а вторую только активировал и зажал в кулаке – потому что «железный человек» наставил на меня ракетомет.
Жив Бог – ракета взорвалась прежде времени, от попадания в поле силы, а я успел вскочить в лифт, и осколки меня только рикошетом задели, расцарапав руки и голову. Но шорох гусениц по полу не стих: железный человек надвигался на меня, и тут что-то, взвизгнув, больно ударило меня в ноги.
Я заорал, как резаный. То есть, меня и вправду порезали – эти «железные псы» были вооружены такими гадскими лезвиями, которые рассекли мне поножи и развалили икры чуть не до костей. Хорошо, до сухожилий не добрались! Я и про гранату с пупкой забыл – высадил в него все пять пуль, что были у меня в пистоле. Вспомнил про пупку, когда уже в самый лифт всунулся «карлик». Он угомонился сразу, но дохлый, не дал двери лифта закрыться, а патроны у меня уже кончились, и гранаты кончились, и оставалось мне только смотреть, потея от страха, как наползает на дверь железная туша.
И тут я сообразил, что он сначала подкатит боком к двери, а потом, чтобы стрелять в меня, развернется, а значит – есть у меня еще кусок жизни! И я оттолкнулся от стены кровоточащей ногой и всем весом, со всей силы пихнул железное чудовище плечом в плечо – его только слегка качнуло, - и кинулся мимо него прямо сквозь эту красную хренотень.
Да, ребята. Чувство и в самом деле было такое, будто меня во все места одновременно ударили силовым кулаком. Но сердце не остановилось. Хотя и на ноги я встать не смог, а пополз почти слепо, забирая вправо, поскорее в «мертвую зону»… и прямо в мой кровавый след ударили пули. Вот болван железный – нет, чтобы ракетой еще раз шваркнуть, чтобы она опять взорвалась на поле силы да ему же в морду!
А коридору впереди не было конца-краю видно, и я с ужасом понимал, что сейчас оно повернет за угол и опять пустит ракету…
И оно повернуло…
И со страшным громыханием повалилось мордой вниз.
- Кассиди! – крикнул Нарг. – Кассиди, к тебе ползет карлик, я не успел дострелить его!
- Где? – крикнул я, садясь на задницу.
- Слева от лифта! У него дробовик!
Тут он выкатился на меня и я сам увидел, что у него. Откатился обратно и еле успел нырнуть за труп «человека», как в него влетел крепкий заряд дроби.
И моей заднице кое-что перепало.
А потом – ШШШШ! – и тишина. Я поднял башку – лежит дохлый «карлик», над ним стоит Нарг.
- Это очень хорошие гранаты, - сказал он. – Но их у меня больше нет, а там еще один «железный человек».
- Я ничего не слышу, - сказал я.
- Он стоит неподвижно, как раз по ту сторону прохода. Не высовывайся, Кассиди.
- Так… - простонал я, перезаряжая пистоль и втыкая в бедро стимпак. – Значит, в лифт он нас не пустит. И что будем делать?
- Сейчас я привлеку его внимание, чтобы он пошел на нас и покалечился о поля силы. Потом мы будем стрелять в него и молиться.
Я одобрил план действий. Ничего лучше все равно не придумывалось. Нужно было обезвредить последнего, потому что я терял кровь.
Нарг снова набрал в грудь воздуха – и прыгнул.
Ракета ударила в стену напротив, и Нарга швырнуло на пол рядом со мной. А потом я услышал звук гусениц и вой мотора в тот момент, когда «человек» пересек первое силовое поле.
- Встать! – заорал я лежащему Наргу – Вставай, сопляк, мужчины умирают стоя!
Нарг поднялся на четвереньки и я увидел, что у него изо рта и носа течет кровь, а глаза смотрят в разные стороны. Меня-то от ударной волны защитил угол – а он не успел.
И он даже не соображал, что надо прятаться. Так и стоял, расставив ноги, выставив перед собой пистолет. А мотор уже взвыл надсадно второй раз, и тут Нарг отшвырнул пистолет, взгляд его мгновенно так сошелся в нужную точку, а винтовка словно сама собой прыгнула к плечу.
Страшное это было зрелище: человек, наполовину разбитый, против машины, которой, кажется, само время не страшно. Какой-то миг я видел их обоих – а потом уже палил в эту железку, в ее дурацкую задницу, где у нее мотор.
А Нарг сделал только один выстрел: и второго не понадобилось. Из стальной головы пошел вонючий дым и железный человек остановился где стоял.
А Нарг снова упал на колени, роняя кровь с подбородка, и взгляд сделался опять очумелым.
У меня было не особо много времени на рассуждения, мне нужно было перевязаться. Я дернул его за шкирку, чтобы он поднимался и мы, поддерживая друг друга, ввалились в другую привратническую каморку. Почему не в первую? А потому что у меня тоже в голове паморочилось и я перепутал двери.