i>Неее. У Камши на текст плохо влияет именно изначальное отсутствие идей.
Э нет, Камша села писать, как пишется, и пока писала именно так, все шло неплохо. Но в какой-то момент персонажи приобрели свои характеры, зажили своей жизнью, начали действовать сами по себе, текст начал расти, и тут она и задала себе вопрос, а о чем тут, собственно вообще, какой из всего этого вывод и в чем мораль. Придумала себе вывод и мораль, посмотрела на персонажей, а куда вы вообще разбежались, а ну-ка назад пошли, пошли, пошли этот туда этот сюда, тут мораль, здесь у нас идея и все персонажи теперь водят вокруг них хоровод - шаг влево шаг вправо расстрел. А какая из этого мораль? А такая - пока писала, как пишется текст читался интересней, когда стала всех насильно за уши притягивать персонажей к идее текст просел. Опять же это не самая главная проблема. Проблемы Камши в порядке очередности: 1. Слишком много и слишком быстро пишет, не успевает продумывать текст. Я понимаю, что человек не только святым духом питается и не осуждаю. Но сериалы где надо быстро гнать текст – не всегда хорошо. 2. Губят читатели, слишком обращает внимание на их отзывы. Заочно полемизирует с читателями в книге. Задуманный сюжет, судя по всему, меняет в зависимости от отзывов (Штанцлер судя по всему планировался отцом Катрины, но читатели догадались, а значит так не интересно, вот фиг вам никакой он не отец, но звоночки то уже звенели, ружья развешены ну так и висят). Опять же не смертельно можно и все ружья как-то объяснить, но см. пункт 1. - нет времени детально продумывать новый сюжет. 3. Ну и третье идея появилась. Снова можно было бы это как-то интересно обыграть, но времени нет, не судьба.
В луне проблема, если ее можно так назвать в сеттинге. Точнее в установке, что там все работает именно в рамках христианских преставлений. Но христианство предлагает очень заданную свободу – свободу выбора между добром и злом, добро и зло в христианстве не абстрактные и не относительные понятия, а вполне реальные. Но произведение с четко очерченными представлениями о добре и зле это классическое произведение. Значит и текст должен строится как классический: с положительными и отрицательными персонажами, ну или, ближе к нашим реалиям, также как и соцреалистический. Я когда читал, уже ко второй главе примерно для себя определил персонажей, действующие лица архитипичские: комсомолец-командир, отец-политрук, перековавшийся-зэк, и пионер-герой партизанский отряд в тылу врага. Самый очевидный внутренний конфликт, как правило, у перековавшегося – он конечно, перековался но не до конца, отжившие темные инстинкты бурлят и иногда толкают его на воровство, а товарищи потом объясняют что воровать плохо и не надо. В нашем случае он должен, ночью борясь с собой зависать над шеей, предположим, пионера-героя сверкая клыками, а притворяющийся спящим комсомолец-командир судорожно нащупывать под подушкой пистолет. Но в книге персонаж свой внутренний конфликт решил в самом начале – одним конфликтом меньше. Комсомолец-командир – в теории должен поиметь, классический конфликт классицизма=) - т.е. конфликт между долгом и чувством. Можно в лайт варианте – мне страшно, но я все равно пойду. Можно усложнить – до я влюбился в вампиршу, или я пришел мочить вампира и тут: - не тронь маиво милава маира он хароший! – нееет дура, он кравапиыц! – нет, он хароший кравапиыц, он только плахих людей кровопьет, убей миня вместе с ним! –Ах тыж варковская падстилка сдохни! – ААААА!!! Шо ты сделал с мамой, проклятый тероррист!!!!! - Еще один ненужный свидетель, шо мне делать… Советская проза в последние годы не любила конфликт между долгом и буржуазным гуманизмом т.к. классический конфликт следует решать в пользу долга (если персонаж положительный, а не Андрей Тарасович какой) но про себя прозаики уже начали решать этот конфликт в пользу чувства, поэтому в таких ситуациях герой отпускал врагов на волю и их убивало падениями роялей из кустов 12-го этажа. Мне кажется, что наш конкретный комсомолец с блеском стали в глазах, ненужных свидетелей бы убирал, раз надо для дела, а потом шел бы исповедоваться к отцу-политруку. иногда и его командир.
no subject
i>Неее. У Камши на текст плохо влияет именно изначальное отсутствие идей.
Э нет, Камша села писать, как пишется, и пока писала именно так, все шло неплохо. Но в какой-то момент персонажи приобрели свои характеры, зажили своей жизнью, начали действовать сами по себе, текст начал расти, и тут она и задала себе вопрос, а о чем тут, собственно вообще, какой из всего этого вывод и в чем мораль. Придумала себе вывод и мораль, посмотрела на персонажей, а куда вы вообще разбежались, а ну-ка назад пошли, пошли, пошли этот туда этот сюда, тут мораль, здесь у нас идея и все персонажи теперь водят вокруг них хоровод - шаг влево шаг вправо расстрел.
А какая из этого мораль? А такая - пока писала, как пишется текст читался интересней, когда стала всех насильно за уши притягивать персонажей к идее текст просел. Опять же это не самая главная проблема.
Проблемы Камши в порядке очередности:
1. Слишком много и слишком быстро пишет, не успевает продумывать текст. Я понимаю, что человек не только святым духом питается и не осуждаю. Но сериалы где надо быстро гнать текст – не всегда хорошо.
2. Губят читатели, слишком обращает внимание на их отзывы. Заочно полемизирует с читателями в книге.
Задуманный сюжет, судя по всему, меняет в зависимости от отзывов (Штанцлер судя по всему планировался отцом Катрины, но читатели догадались, а значит так не интересно, вот фиг вам никакой он не отец, но звоночки то уже звенели, ружья развешены ну так и висят). Опять же не смертельно можно и все ружья как-то объяснить, но см. пункт 1. - нет времени детально продумывать новый сюжет.
3. Ну и третье идея появилась. Снова можно было бы это как-то интересно обыграть, но времени нет, не судьба.
В луне проблема, если ее можно так назвать в сеттинге. Точнее в установке, что там все работает именно в рамках христианских преставлений. Но христианство предлагает очень заданную свободу – свободу выбора между добром и злом, добро и зло в христианстве не абстрактные и не относительные понятия, а вполне реальные. Но произведение с четко очерченными представлениями о добре и зле это классическое произведение.
Значит и текст должен строится как классический: с положительными и отрицательными персонажами, ну или, ближе к нашим реалиям, также как и соцреалистический. Я когда читал, уже ко второй главе примерно для себя определил персонажей, действующие лица архитипичские: комсомолец-командир, отец-политрук, перековавшийся-зэк, и пионер-герой партизанский отряд в тылу врага.
Самый очевидный внутренний конфликт, как правило, у перековавшегося – он конечно, перековался но не до конца, отжившие темные инстинкты бурлят и иногда толкают его на воровство, а товарищи потом объясняют что воровать плохо и не надо. В нашем случае он должен, ночью борясь с собой зависать над шеей, предположим, пионера-героя сверкая клыками, а притворяющийся спящим комсомолец-командир судорожно нащупывать под подушкой пистолет. Но в книге персонаж свой внутренний конфликт решил в самом начале – одним конфликтом меньше.
Комсомолец-командир – в теории должен поиметь, классический конфликт классицизма=) - т.е. конфликт между долгом и чувством. Можно в лайт варианте – мне страшно, но я все равно пойду. Можно усложнить – до я влюбился в вампиршу, или я пришел мочить вампира и тут: - не тронь маиво милава маира он хароший! – нееет дура, он кравапиыц! – нет, он хароший кравапиыц, он только плахих людей кровопьет, убей миня вместе с ним! –Ах тыж варковская падстилка сдохни! – ААААА!!! Шо ты сделал с мамой, проклятый тероррист!!!!! - Еще один ненужный свидетель, шо мне делать…
Советская проза в последние годы не любила конфликт между долгом и буржуазным гуманизмом т.к. классический конфликт следует решать в пользу долга (если персонаж положительный, а не Андрей Тарасович какой) но про себя прозаики уже начали решать этот конфликт в пользу чувства, поэтому в таких ситуациях герой отпускал врагов на волю и их убивало падениями роялей из кустов 12-го этажа. Мне кажется, что наш конкретный комсомолец с блеском стали в глазах, ненужных свидетелей бы убирал, раз надо для дела, а потом шел бы исповедоваться к отцу-политруку.
иногда и его командир.