![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Глава 9. Продолжение
Лорд Виньярион смотрел с крепостной стены, как толпа вихрилась вокруг какой-то корчмы, и в его сердце тлел гнев. Хэрумору мало было уйти с победой – он имел наглость еще и праздновать ее, расточая золото и спаивая чернь.
- Не успели еще отцвести первые цветы на могиле государыни Арвен – а Тень уже проникла сюда, в самое сердце Королевства…
Лорд Виньярион обернулся на голос. Наставник принца Валандиля, господин Галадон, стоял возле другой бойницы и тоже глядел вниз.
- Государь чрезмерно снисходителен, - сказал лорд Виньярион. – У него доброе сердце.
- Доброта к врагам может обернуться бедой для друзей, нам ли этого не знать.
- Но что делать? Государь не хочет вводить закон против приверженцев Тьмы, и его доводы весьма убедительны. Если таких, как Хэрумор, загнать в подполье – они начнут плести заговоры.
- Да, - согласился наставник. – Государь не может позволить себе пойти против закона. И не может позволить себе ввести опасный закон. Государь должен быть безупречен. Но для этого нужно, чтобы его подданные принимали на себя часть его бремени…
- Объяснитесь, прошу вас, - холодно сказал лорд Виньярион.
Наставник спрятал руки в широкие рукава и ненадолго опустил глаза, как бы задумавшись. Слабый полуденный ветер ворошил его седые пряди и поигрывал подолом тяжелой мантии. Странно, но он совсем не вспотел, стоя на таком солнце в тяжелом платье синего сукна…
- Мир наш, как известно, глубоко поражен Морготовой порчей, - сказал господин Галадон. – И ничто в нем не происходит так, как то было задумано изначально. Когда добро сходится в схватке со злом, как то было сто с лишним лет назад на Пеленнорском поле, битва может быть кровопролитной и даже закончиться поражением добра – но ни для кого из добрых людей нет сложности в вопросе «на чью сторону встать». Увы, несовершенство мира проявляется в том, что добро может противостоять добру. Справедливость и милосердие приказывают отпустить Хэрумора, потому что в Гондоре не должно быть преследований и казней за одни только слова. Но мудрые люди вроде вас, лорд Виньярион, понимают, что между словом и делом подчас очень короткий путь. Сегодня мы позволим безвозбранно славить Саурона и храбрость орков в стихах и песнях – а завтра орки окажутся под стенами города, а тысячи дураков будут забрасывать их цветами, а не стрелами.
- Вы угадали, что у меня на сердце, - кивнул глава королевского Совета. – Но пойти против воли Государя – немыслимо.
- Немыслимо, - согласился наставник. – Немыслимо представить себе, чтобы Государь отдал приказ тайно убить врага Королевства, не дожидаясь, пока Королевству будет причинен какой-либо вред. Государь не может отдать такой приказ вслух, Государь не может даже попросить или намекнуть, ибо Государь должен быть безупречен. Вот в чем его бремя. Вот что истинно верный подданный может разделить с Государем, не дожидаясь, пока Государь попросит или хотя бы намекнет.
- Вы… понимаете, что говорите? – тихо сказал лорд Виньярион.
- Да. И поверьте, слова эти даются мне нелегко. Я просто хочу, чтобы вы знали, лорд Виньярион – есть люди, преданные Государю настолько, что они готовы исполнить его невысказанные желания – и даже те, которые он не допустил до своих мыслей. Они готовы действовать на благо света – оставаясь во тьме. Опуститься в грязь и кровь, чтобы Государь незапятнанным прошел по их плечам.
- Надо думать, вы – один из них? – нахмурился лорд Виньярион.
- Скажем так: они поручили мне говорить от их имени.
- А ведь это пахнет изменой, господин Наставник…
- И каждый из нас готов понести наказание как изменник, - господин Галадон опустил голову. – Не бойтесь распорядиться моей жизнью, лорд Виньярион. Если я кажусь вам изменником – огласите мое преступление и предайте меня казни. Что проку было бы в нашей клятве, если бы мы готовы были разделить опасность, но не позор? Пусть я буду ославлен изменником. Мои товарищи, Единый и я знают о чистоте моих намерений, мнение черни меня не интересует, а Государь и не должен знать ничего, ибо знание бы его запятнало…
- Кто вы? – спросил лорд Виньярион, хватая старика за руку. – Сколько вас во дворце? Назови мне имена, старик!
- Никогда, - спокойно, но твердо отозвался Наставник, – я не назову имен тому, кто не присоединился к нам – и даже тогда он узнает два или три имени, не больше. Я буду все отрицать, если вы приведете меня в суд. Без должных доказательств – опозорены будете вы, лорд Виньярион. Зачем вам это?
- Вы спятили, если думаете, что я присоединюсь к вашему… обществу, - лорд Виньярион разжал пальцы.
- Я не думаю об этом ни единого мгновения и не прошу вас присоединиться, - улыбнулся старик. – Я всего лишь сообщаю, что есть люди, которые… позаботятся о Хэруморе. Независимо от вас. Решение принято, и даже если вы меня выдадите, вы не избавите Хэрумора от смерти, потому что он должен умереть. Может быть, вам удастся отсрочить его гибель… но зачем? Вы ведь прозреваете туже опасность, что и я. Вы чувствуете, как Тень сгущается, наползая на Королевство. Смотрите, на юге встает туча. Приближается гроза.
Лорд Виньярион посмотрел через плечо Наставника – туда, где окоем не застили горы, где Андуин, вольно выкатившись на равнину, сливался с Эруи. Действительно, небо и землю разделяла темная полоска.
- Каким образом вы думаете покончить с Хэрумором и что вам от меня нужно? – спросил глава Королевского совета.
- У Хэрумора есть давний враг, некогда бывший его приятелем – Дамрод-полуорк. Я знал их обоих, когда те были молоды и ходили в Палату Учения. Со временем их дружба распалась и перешла во вражду.
- Никогда не понимал, зачем Эрнистир взял этого выродка на службу, - проворчал лорд Виньярион.
– Полуорк был первым, кто прошел Мордор из конца в конец, вернулся оттуда живым и принес сведения. Кроме того, господин Эрнистир использует его для разных грязных дел в Хараде, Ханде и Умбаре… Он наемник, ему не в новинку убивать за деньги. А Хэрумора он ненавидит. Я слыхал – хотя это лишь слухи – что полуорк обесчестил сестру Хэрумора. Тот не стал преследовать Дамрода в суде, выставляя сестру на позор, но отказал ему от дома.
- И вы намерены использовать этого негодяя?
- Кто-то должен лечь в грязь, чтобы плащ Государя остался чистым, - напомнил Наставник.
- Но зачем вы все это рассказали мне? Я не хочу иметь к этому никакого отношения.
- Если бы вы нашли предлог, чтобы вызвать Дамрода в Летописный Чертог… - сказал Наставник, глядя в сторону.
- Почему я? У него есть свой начальник. Или… - лорд Виньярион усмехнулся, - Эрнистир попросту не входит в ваше общество?
- Господин Эрнистир позавчера вызывал Дамрода, как бы для доклада. Потом Дамрод встретился в доме зрелищ со своей сестрой, которая за Хэрумором замужем. А сегодня Хэрумор явился во всеоружии. Или вы полагаете, что свою прекрасную речь он выдумал на ходу?
- Вы же сказали, что полуорк ненавидит Хэрумора. Зачем же ему предупреждать врага?
- Он ненавидит Хэрумора, но любит свою сестру. Насколько это создание вообще способно любить, я имею в виду. Да и сестру Хэрумора он любит… Эту четверку со времен учения связывали странные чувства. Не то, чтобы я верил, что между ними был Турамбаров грех, но…
- Замолчите, - оборвал его лорд Виньярион. – На сегодня с меня хватит мерзости.
Он опять посмотрел со стены вниз – и увидел, как через толпу продвигаются богато украшенные носилки, перекладины которых лежали на плечах здоровенных хандейских рабов. В Королевстве рабство было запрещено законом, а значит, и в Умбаре тоже – но кого преследовать, если один человек пожелал наняться к кому-то на пожизненную службу, а другой пожелал его нанять и даже выплатил все деньги вперед его родителям и посреднику, устроившему сделку? По крайней мере, харадцы теперь не разоряют хандейские деревни. Впрочем, это и не нужно – хандейцы из бедняков сами теперь мечтают продаться в Умбар или хотя бы в столицу Харада. Да и в Минас-Аноре уже нет-нет, а и встретишь черного распорядителя или охранника. Хандейцев ценят за их непоколебимую верность хозяевам. Двое таких были в услужении у Государя: хандейские вожди, заключая с Королем Элессаром мир, подарили ему мальчика и девочку. Государь дал обоим свободу – но как можно дать ее людям, никогда свободы не знавшим? Девочке, которую назвали Мориэль, так и не удалось объяснить, что Государь никогда не возьмет ее наложницей и что она вольна выбирать в мужья любого мужчину. Она считала себя предназначенной ему одному, прислуживала королеве Арвен и умерла девой. Мальчик, Мориборн, считал себя государевым псом, отказался получить жалованную землю и женился на девице самого простого звания. Его сын Моркелеб служил в ведомстве господина Эрнистира… Преданность, не жаждущая ни похвал, ни наград - неужели дикарям с Юга она присуща больше, нежели ему, потомку высоких нуменорцев?
- Госпожа Гиурухиль изволила остановиться и о чем-то поговорить с Хэрумором, - задумчиво сказал Наставник. – О чем умбарская ведьма собирается с ним столковаться?
- Он бывал в Умбаре? – спросил лорд Виньярион.
- Самое меньшее дважды. Привез оттуда списки редких летописей, сопоставлял их с нашими, делал доклад о войнах времен государя Кирьятана… Вряд ли они тогда были знакомы – зачем супруге Магистра снисходить до простого книжника? Но сейчас, когда он сделался знаменитостью…
- Знаменитостью лишь на миг, - лорд Виньярион решительно шагнул от бойницы прочь. – Его слава продлится не дольше, чем опьянение тех, кому он раздает вино.
- Вы так думаете? А если нет?
- Вы все-таки полагаете, что я приму вашу сторону?
- Нет, что вы. Просто если бы вы сделали как я сказал… его слава угасла бы скоро и наверняка.
- Вам придется обойтись собственными силами, - бросил лорд Виньярион через плечо. – Я не выдам вас, но и помогать не стану. И… придумайте сами какой-нибудь предлог, чтобы покинуть службу при дворе. Иначе, Намо свидетель, его придумаю я.
- Не успели еще отцвести первые цветы на могиле государыни Арвен – а Тень уже проникла сюда, в самое сердце Королевства…
Лорд Виньярион обернулся на голос. Наставник принца Валандиля, господин Галадон, стоял возле другой бойницы и тоже глядел вниз.
- Государь чрезмерно снисходителен, - сказал лорд Виньярион. – У него доброе сердце.
- Доброта к врагам может обернуться бедой для друзей, нам ли этого не знать.
- Но что делать? Государь не хочет вводить закон против приверженцев Тьмы, и его доводы весьма убедительны. Если таких, как Хэрумор, загнать в подполье – они начнут плести заговоры.
- Да, - согласился наставник. – Государь не может позволить себе пойти против закона. И не может позволить себе ввести опасный закон. Государь должен быть безупречен. Но для этого нужно, чтобы его подданные принимали на себя часть его бремени…
- Объяснитесь, прошу вас, - холодно сказал лорд Виньярион.
Наставник спрятал руки в широкие рукава и ненадолго опустил глаза, как бы задумавшись. Слабый полуденный ветер ворошил его седые пряди и поигрывал подолом тяжелой мантии. Странно, но он совсем не вспотел, стоя на таком солнце в тяжелом платье синего сукна…
- Мир наш, как известно, глубоко поражен Морготовой порчей, - сказал господин Галадон. – И ничто в нем не происходит так, как то было задумано изначально. Когда добро сходится в схватке со злом, как то было сто с лишним лет назад на Пеленнорском поле, битва может быть кровопролитной и даже закончиться поражением добра – но ни для кого из добрых людей нет сложности в вопросе «на чью сторону встать». Увы, несовершенство мира проявляется в том, что добро может противостоять добру. Справедливость и милосердие приказывают отпустить Хэрумора, потому что в Гондоре не должно быть преследований и казней за одни только слова. Но мудрые люди вроде вас, лорд Виньярион, понимают, что между словом и делом подчас очень короткий путь. Сегодня мы позволим безвозбранно славить Саурона и храбрость орков в стихах и песнях – а завтра орки окажутся под стенами города, а тысячи дураков будут забрасывать их цветами, а не стрелами.
- Вы угадали, что у меня на сердце, - кивнул глава королевского Совета. – Но пойти против воли Государя – немыслимо.
- Немыслимо, - согласился наставник. – Немыслимо представить себе, чтобы Государь отдал приказ тайно убить врага Королевства, не дожидаясь, пока Королевству будет причинен какой-либо вред. Государь не может отдать такой приказ вслух, Государь не может даже попросить или намекнуть, ибо Государь должен быть безупречен. Вот в чем его бремя. Вот что истинно верный подданный может разделить с Государем, не дожидаясь, пока Государь попросит или хотя бы намекнет.
- Вы… понимаете, что говорите? – тихо сказал лорд Виньярион.
- Да. И поверьте, слова эти даются мне нелегко. Я просто хочу, чтобы вы знали, лорд Виньярион – есть люди, преданные Государю настолько, что они готовы исполнить его невысказанные желания – и даже те, которые он не допустил до своих мыслей. Они готовы действовать на благо света – оставаясь во тьме. Опуститься в грязь и кровь, чтобы Государь незапятнанным прошел по их плечам.
- Надо думать, вы – один из них? – нахмурился лорд Виньярион.
- Скажем так: они поручили мне говорить от их имени.
- А ведь это пахнет изменой, господин Наставник…
- И каждый из нас готов понести наказание как изменник, - господин Галадон опустил голову. – Не бойтесь распорядиться моей жизнью, лорд Виньярион. Если я кажусь вам изменником – огласите мое преступление и предайте меня казни. Что проку было бы в нашей клятве, если бы мы готовы были разделить опасность, но не позор? Пусть я буду ославлен изменником. Мои товарищи, Единый и я знают о чистоте моих намерений, мнение черни меня не интересует, а Государь и не должен знать ничего, ибо знание бы его запятнало…
- Кто вы? – спросил лорд Виньярион, хватая старика за руку. – Сколько вас во дворце? Назови мне имена, старик!
- Никогда, - спокойно, но твердо отозвался Наставник, – я не назову имен тому, кто не присоединился к нам – и даже тогда он узнает два или три имени, не больше. Я буду все отрицать, если вы приведете меня в суд. Без должных доказательств – опозорены будете вы, лорд Виньярион. Зачем вам это?
- Вы спятили, если думаете, что я присоединюсь к вашему… обществу, - лорд Виньярион разжал пальцы.
- Я не думаю об этом ни единого мгновения и не прошу вас присоединиться, - улыбнулся старик. – Я всего лишь сообщаю, что есть люди, которые… позаботятся о Хэруморе. Независимо от вас. Решение принято, и даже если вы меня выдадите, вы не избавите Хэрумора от смерти, потому что он должен умереть. Может быть, вам удастся отсрочить его гибель… но зачем? Вы ведь прозреваете туже опасность, что и я. Вы чувствуете, как Тень сгущается, наползая на Королевство. Смотрите, на юге встает туча. Приближается гроза.
Лорд Виньярион посмотрел через плечо Наставника – туда, где окоем не застили горы, где Андуин, вольно выкатившись на равнину, сливался с Эруи. Действительно, небо и землю разделяла темная полоска.
- Каким образом вы думаете покончить с Хэрумором и что вам от меня нужно? – спросил глава Королевского совета.
- У Хэрумора есть давний враг, некогда бывший его приятелем – Дамрод-полуорк. Я знал их обоих, когда те были молоды и ходили в Палату Учения. Со временем их дружба распалась и перешла во вражду.
- Никогда не понимал, зачем Эрнистир взял этого выродка на службу, - проворчал лорд Виньярион.
– Полуорк был первым, кто прошел Мордор из конца в конец, вернулся оттуда живым и принес сведения. Кроме того, господин Эрнистир использует его для разных грязных дел в Хараде, Ханде и Умбаре… Он наемник, ему не в новинку убивать за деньги. А Хэрумора он ненавидит. Я слыхал – хотя это лишь слухи – что полуорк обесчестил сестру Хэрумора. Тот не стал преследовать Дамрода в суде, выставляя сестру на позор, но отказал ему от дома.
- И вы намерены использовать этого негодяя?
- Кто-то должен лечь в грязь, чтобы плащ Государя остался чистым, - напомнил Наставник.
- Но зачем вы все это рассказали мне? Я не хочу иметь к этому никакого отношения.
- Если бы вы нашли предлог, чтобы вызвать Дамрода в Летописный Чертог… - сказал Наставник, глядя в сторону.
- Почему я? У него есть свой начальник. Или… - лорд Виньярион усмехнулся, - Эрнистир попросту не входит в ваше общество?
- Господин Эрнистир позавчера вызывал Дамрода, как бы для доклада. Потом Дамрод встретился в доме зрелищ со своей сестрой, которая за Хэрумором замужем. А сегодня Хэрумор явился во всеоружии. Или вы полагаете, что свою прекрасную речь он выдумал на ходу?
- Вы же сказали, что полуорк ненавидит Хэрумора. Зачем же ему предупреждать врага?
- Он ненавидит Хэрумора, но любит свою сестру. Насколько это создание вообще способно любить, я имею в виду. Да и сестру Хэрумора он любит… Эту четверку со времен учения связывали странные чувства. Не то, чтобы я верил, что между ними был Турамбаров грех, но…
- Замолчите, - оборвал его лорд Виньярион. – На сегодня с меня хватит мерзости.
Он опять посмотрел со стены вниз – и увидел, как через толпу продвигаются богато украшенные носилки, перекладины которых лежали на плечах здоровенных хандейских рабов. В Королевстве рабство было запрещено законом, а значит, и в Умбаре тоже – но кого преследовать, если один человек пожелал наняться к кому-то на пожизненную службу, а другой пожелал его нанять и даже выплатил все деньги вперед его родителям и посреднику, устроившему сделку? По крайней мере, харадцы теперь не разоряют хандейские деревни. Впрочем, это и не нужно – хандейцы из бедняков сами теперь мечтают продаться в Умбар или хотя бы в столицу Харада. Да и в Минас-Аноре уже нет-нет, а и встретишь черного распорядителя или охранника. Хандейцев ценят за их непоколебимую верность хозяевам. Двое таких были в услужении у Государя: хандейские вожди, заключая с Королем Элессаром мир, подарили ему мальчика и девочку. Государь дал обоим свободу – но как можно дать ее людям, никогда свободы не знавшим? Девочке, которую назвали Мориэль, так и не удалось объяснить, что Государь никогда не возьмет ее наложницей и что она вольна выбирать в мужья любого мужчину. Она считала себя предназначенной ему одному, прислуживала королеве Арвен и умерла девой. Мальчик, Мориборн, считал себя государевым псом, отказался получить жалованную землю и женился на девице самого простого звания. Его сын Моркелеб служил в ведомстве господина Эрнистира… Преданность, не жаждущая ни похвал, ни наград - неужели дикарям с Юга она присуща больше, нежели ему, потомку высоких нуменорцев?
- Госпожа Гиурухиль изволила остановиться и о чем-то поговорить с Хэрумором, - задумчиво сказал Наставник. – О чем умбарская ведьма собирается с ним столковаться?
- Он бывал в Умбаре? – спросил лорд Виньярион.
- Самое меньшее дважды. Привез оттуда списки редких летописей, сопоставлял их с нашими, делал доклад о войнах времен государя Кирьятана… Вряд ли они тогда были знакомы – зачем супруге Магистра снисходить до простого книжника? Но сейчас, когда он сделался знаменитостью…
- Знаменитостью лишь на миг, - лорд Виньярион решительно шагнул от бойницы прочь. – Его слава продлится не дольше, чем опьянение тех, кому он раздает вино.
- Вы так думаете? А если нет?
- Вы все-таки полагаете, что я приму вашу сторону?
- Нет, что вы. Просто если бы вы сделали как я сказал… его слава угасла бы скоро и наверняка.
- Вам придется обойтись собственными силами, - бросил лорд Виньярион через плечо. – Я не выдам вас, но и помогать не стану. И… придумайте сами какой-нибудь предлог, чтобы покинуть службу при дворе. Иначе, Намо свидетель, его придумаю я.
no subject
no subject
no subject
даже если, все это не совсем осознается
no subject
no subject
Это пять!
no subject
no subject
Хотя такое развитие темы напрашивалось.
no subject
no subject
А в чем проблема запретить пожизненные сделки? Дать, к примеру, таким слугам право раз в период уйти от хозяина?
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
Непонятно, зачем "хозяину" искать личной встречи с Дамродом таким сложным образом, с вовлечением в дело сильных мира.
no subject
no subject
no subject
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
no subject
no subject
Виньярион...
Можно было бы предположить, что он завис между противоположными устремлениями: верность королю и желание сохранить существующее положение дел против желания как-то изменить общество к лучшему (скажем, избавить от Херумора и его сторонников). Но! Получается действующий политик высшей элиты, для которого соображения цели, этики и стиля правления могут иметь равную ценность с сохранением власти собственной группировкой, а то и бОльшую. Для показанного нам государства и общества это немыслимо; коль скоро государство практикует невмешательство, устраняется от активного влияния на общественную жизнь, сохраняя себе лишь роль гаранта соблюдения остальными участниками неких правил из определённого заранее набора, в его верхушке не приживаются люди, имеющие политические интересы помимо самой причастности к власти (т.к. они нарушают работу государственного механизма). Можно ещё представить существо, которое по тупости и отсутствию воображения не сумеет изменить сложившийся набор реальных проявлений общественной жизни (тем паче это может требовать активного вмешательства хотя бы в работу гос.аппарата), и через это утратит власть. Но не существо, которое рискнёт отдать власть в руки неких условно "более достойных" деятелей из-за уважения к их предполагаемой будущей политике.
Остаётся одно: Виньярион надеется, что этих ребят ещё можно использовать, и хочет посмотреть на них поближе, а потом уже прибрать к рукам. Сейчас ему не нравится многое: он может иметь дело с провокацией, с людьми слишком опасными, чтобы ими управлять, с людьми слишком слабыми, чтобы связываться с ними не было просто смешно, с людьми слишком наглыми, чтобы сразу занять правильную роль в отношениях с ним - нуждающимися в обтёске. Т.е. он занял выжидательную позицию, полагая вскорости или сдать этих ребят государю или всё-таки стать для них полезным и очень нужным.