![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Глава 7. Продолжение
Тэд присел на низкую скамеечку, с которой он мог видеть помост только кусочками, в просветы между балясинами. Помост был деревянный, несвежий, затоптанный. Вдоль края шел служитель, зажигая свечи – прорезанные под потолком зала окна пропускали не так много света, как хотелось бы. Шум в зале понемногу стихал. Вот свечной служитель ушел, и на ярко освещенную дорожку, ведущую к помосту, вышел человек в просторном черном балахоне и бесстрастной белой маске.
- Осмелюсь я просить у зала тишины! – громко выкрикнул он. – Игре недостает, пожалуй, новизны:
Ведь каждый слышал чуть не с колыбели,
Каким героем был отважный Берен.
Зачем же, спросите вы, в триста пятый раз
Нам в уши вкладывать затрепанный рассказ?
Терпение, друзья! Терпение – основа
Любых трудов и процветания земного.
В конце концов, герой наш претерпел
Немало – но стяжал блаженнейший удел.
А те, кому напевы прошлого приелись –
Немедля пусть отринут эту ересь!
К чему нам новое? Преданья старины
Почтением отнюдь не зря окружены!
Из века в век они нам служат от начала
Как добродетели чудесное зерцало!
Они – поистине целительный родник:
Блажен, кто трепетно к поверхности приник,
И созерцает, благостыни полный,
Не поднимая дерзостные волны.
А тот, кто грязной, но бестрепетной рукой
Желает возмутить поверхности покой –
Есть негодяй, испорченный с рожденья.
Да будет он вовеки предан осужденью!
Я больше времени у вас не отберу:
Давайте начинать желанную игру.
Тэд, которого этот ворох выспренних словес едва не убаюкал, при последних словах встрепенулся. Заиграла флейта, мужчина в балахоне и маске ушел, а из-за занавески, скрывающей задник помоста, появился другой. Маски на нем не было, но лицо густо покрывали белила, нарисованные брови раскинули орлиные крыла посреди лба, на щеках были нарисованы голубые треугольники, создавая видимость теней между скулами и волевой челюстью, а высоко взбитый черный парик и сандалии на огромных каблуках делали его просто гигантом.
«Это, наверное, Берен» - подумал Тэд. Он и в самом деле неоднократно слышал историю Берена и Лютиэн – когда был совсем маленьким, мама рассказывала ему сказку про Берена, бессмертного Моргота и чудовищного кота Тэвильдо, которого побеждал пес Хуан. Когда он немного подрос, дядя Берелах объяснил, что кот Тэвильдо появился в сказке, наверное, потому что люди боялись рассказывать о том, кто на самом деле был пленителем Берена и короля Финрода: слишком уж близко от Мордора приходилось жить. Подлинная история Берена и Лютиэн записана в стихах, и если Тэд хочет – то ему почитают. Действительно, старый Борлас был рад прочитать Тэду вслух любимую поэму, но на вкус мальчика не все в ней было хорошо: уж слишком много скучных отступлений в стороны. Когда он понял, что игра – это представление истории в лицах, он обрадовался, что теперь увидит любимых героев, которых раньше приходилось только воображать.
Хотя, если говорить совсем начистоту – ему сейчас вовсе не хотелось, чтобы раскрашенный дылда оказался Береном. По мнении Тэда, Берену не подходили ни высокие каблуки, ни парик, ни многослойные парчовые одежды, которые от обилия золотой вышивки топорщились во все стороны.
Увы! К его разочарованию дылда открыл рот и звучным голосом произнес:
- Узрите! Аз есмь доблестный Берен!
Взор мой неотступно в выси горние вперен.
Облика моего благородство и краса
В девичьих сердцах творят чудеса.
А кто стремится быть изысканным кавалером –
Для того аз есмь достойным примером.
В укор неотесанным оркам и балрогам
Выражаюсь я токмо изысканным слогом.
Се, спустившися с отрогов Горгорот,
Я в целости сохранил и рукава и ворот.
После подвига такого, под сенью леса
Я взыскую любови эльфийской принцессы!
- Что это такое? – прошептала Рутвэн. – Что за мерзость?
- Чшшш! – Саэлон поднял палец. – Я тебе потом объясню…
Тем временем дылда на высоких каблуках споткнулся и загремел на помост. Загремел – даже не то слово: гул пошел по всему залу. Парик отлетел в одну сторону, меч в другую, сандалет-ходуля – в третью.
И тут снова застонали подмостки, и зал отозвался на их гул всплеском хохота: по дорожке, ведущей к помосту, подпрыгивая и пританцовывая, бежал тучный мужчина с бородой, одетый в женское платье. Лицо его было набелено, губы ярко накрашены, а нарисованные брови поднимались двумя дугами. Судя по тому, что его платье было синим, длинный густой парик – черным, а покрывало золотым, он изображал Лютиэн.
Тэда разобрал смех, так уморительно выглядел этот бородатый толстяк в платье. Выбежав на главный помост, он игриво поклонился залу на три стороны.
- Я дева Лютиэн, - проговорил он тонким голосом, - и в лесах Нэльдорэта
Я танцую напролет всю весну и лето.
Слыша голос мой, любой соловей,
От стыда лысея, валится с ветвей.
Лишь одно только девичье сердце тревожит:
Хочет оно любви, да найти не может.
Тут толстяк всплеснул руками, якобы только что увидев «Берена», который уже надел парик задом наперед и теперь, совершенно ослепнувший, шарил в поисках своей «ходули».
- Ах, что очам моим здесь открылось! – воскликнула «Лютиэн».
– Вот уж поистине горняя милость!
Благородный рыцарь могучей стати,
Распростертый в траве, ждет моих объятий!
Дальше Тэд с трудом разбирал, о чем говорилось – он хохотал до боли в животе. Смеялся Саэлон, улыбалась госпожа Индис, и даже Рутвэн крепилась-крепилась, но на словах «Разве не слыхал никогда ты, что эльфийские девы нынче брадаты?» не выдержала и она.
Но тут в зале началось какое-то движение и мгновение спустя Тэд увидел, как по скамьям прыжками побежали к помосту гвардейцы в черно-красном. Тот верзила, что не пускал Тэда и Саэлона на примеченные места, первым вспрыгнул на помост.
- Я требую прекратить это глумление! – крикнул он.
- А больше тебе ничего не требуется? – «Лютиэн», крепко расставив ноги и уперев руки в бока, встал против него. «Берен» тоже споро избавился от своих ходулей и вынул из ножен деревянный меч.
- Откуда вы только беретесь такие? – продолжал толстяк. – Почему не даете добрым людям зарабатывать честным ремеслом?
- Бесчестно твое ремесло! – прогремел гвардеец на весь зал, не хуже любого актера. – Ты наживаешься, позоря то, чего тебе не понять, как свинье не понять красоты звезд, Фрета!
- Я в красоте звезд и прочего понимаю не меньше, чем ваша милость, - отозвался актер. – А что мне надоело терпеть, как красотой этой всем затыкают рты – так не ваше это дело, господин Нармакиль. Не нравится вам игра – подите в Старый Дом, там играют как вам нравится. Каждый волен любить что ему по нраву. Верно, господа зрители?
- Верно! – закричали из зала. – Гвардия, вон с подмосток! Дайте смотреть игру! Не любо – убирайтесь!
Актеры высыпали на сцену, кто с деревянным мечом, а кто и просто с палкой. В гвардейцев полетели из зала огрызки и смятые кульки, и хотя большая часть шлепалась в передние ряды, кое-что попадало в цель. Но иные зрители были на стороне гвардейцев, а иным было все равно, каким зрелищем наслаждаться – лишь бы зрелище.
- Нармакиль! – кричали они. – Всыпь этим лицедеям!
- Сейчас начнется общая свалка, - вздохнул Саэлон. – Да, и в самом деле вышло интересно и поучительно для Тэда…
Тут двери в зал распахнулись и, расталкивая зрителей древками копий, в зал вошел наряд городской стражи.
- Осмелюсь я просить у зала тишины! – громко выкрикнул он. – Игре недостает, пожалуй, новизны:
Ведь каждый слышал чуть не с колыбели,
Каким героем был отважный Берен.
Зачем же, спросите вы, в триста пятый раз
Нам в уши вкладывать затрепанный рассказ?
Терпение, друзья! Терпение – основа
Любых трудов и процветания земного.
В конце концов, герой наш претерпел
Немало – но стяжал блаженнейший удел.
А те, кому напевы прошлого приелись –
Немедля пусть отринут эту ересь!
К чему нам новое? Преданья старины
Почтением отнюдь не зря окружены!
Из века в век они нам служат от начала
Как добродетели чудесное зерцало!
Они – поистине целительный родник:
Блажен, кто трепетно к поверхности приник,
И созерцает, благостыни полный,
Не поднимая дерзостные волны.
А тот, кто грязной, но бестрепетной рукой
Желает возмутить поверхности покой –
Есть негодяй, испорченный с рожденья.
Да будет он вовеки предан осужденью!
Я больше времени у вас не отберу:
Давайте начинать желанную игру.
Тэд, которого этот ворох выспренних словес едва не убаюкал, при последних словах встрепенулся. Заиграла флейта, мужчина в балахоне и маске ушел, а из-за занавески, скрывающей задник помоста, появился другой. Маски на нем не было, но лицо густо покрывали белила, нарисованные брови раскинули орлиные крыла посреди лба, на щеках были нарисованы голубые треугольники, создавая видимость теней между скулами и волевой челюстью, а высоко взбитый черный парик и сандалии на огромных каблуках делали его просто гигантом.
«Это, наверное, Берен» - подумал Тэд. Он и в самом деле неоднократно слышал историю Берена и Лютиэн – когда был совсем маленьким, мама рассказывала ему сказку про Берена, бессмертного Моргота и чудовищного кота Тэвильдо, которого побеждал пес Хуан. Когда он немного подрос, дядя Берелах объяснил, что кот Тэвильдо появился в сказке, наверное, потому что люди боялись рассказывать о том, кто на самом деле был пленителем Берена и короля Финрода: слишком уж близко от Мордора приходилось жить. Подлинная история Берена и Лютиэн записана в стихах, и если Тэд хочет – то ему почитают. Действительно, старый Борлас был рад прочитать Тэду вслух любимую поэму, но на вкус мальчика не все в ней было хорошо: уж слишком много скучных отступлений в стороны. Когда он понял, что игра – это представление истории в лицах, он обрадовался, что теперь увидит любимых героев, которых раньше приходилось только воображать.
Хотя, если говорить совсем начистоту – ему сейчас вовсе не хотелось, чтобы раскрашенный дылда оказался Береном. По мнении Тэда, Берену не подходили ни высокие каблуки, ни парик, ни многослойные парчовые одежды, которые от обилия золотой вышивки топорщились во все стороны.
Увы! К его разочарованию дылда открыл рот и звучным голосом произнес:
- Узрите! Аз есмь доблестный Берен!
Взор мой неотступно в выси горние вперен.
Облика моего благородство и краса
В девичьих сердцах творят чудеса.
А кто стремится быть изысканным кавалером –
Для того аз есмь достойным примером.
В укор неотесанным оркам и балрогам
Выражаюсь я токмо изысканным слогом.
Се, спустившися с отрогов Горгорот,
Я в целости сохранил и рукава и ворот.
После подвига такого, под сенью леса
Я взыскую любови эльфийской принцессы!
- Что это такое? – прошептала Рутвэн. – Что за мерзость?
- Чшшш! – Саэлон поднял палец. – Я тебе потом объясню…
Тем временем дылда на высоких каблуках споткнулся и загремел на помост. Загремел – даже не то слово: гул пошел по всему залу. Парик отлетел в одну сторону, меч в другую, сандалет-ходуля – в третью.
И тут снова застонали подмостки, и зал отозвался на их гул всплеском хохота: по дорожке, ведущей к помосту, подпрыгивая и пританцовывая, бежал тучный мужчина с бородой, одетый в женское платье. Лицо его было набелено, губы ярко накрашены, а нарисованные брови поднимались двумя дугами. Судя по тому, что его платье было синим, длинный густой парик – черным, а покрывало золотым, он изображал Лютиэн.
Тэда разобрал смех, так уморительно выглядел этот бородатый толстяк в платье. Выбежав на главный помост, он игриво поклонился залу на три стороны.
- Я дева Лютиэн, - проговорил он тонким голосом, - и в лесах Нэльдорэта
Я танцую напролет всю весну и лето.
Слыша голос мой, любой соловей,
От стыда лысея, валится с ветвей.
Лишь одно только девичье сердце тревожит:
Хочет оно любви, да найти не может.
Тут толстяк всплеснул руками, якобы только что увидев «Берена», который уже надел парик задом наперед и теперь, совершенно ослепнувший, шарил в поисках своей «ходули».
- Ах, что очам моим здесь открылось! – воскликнула «Лютиэн».
– Вот уж поистине горняя милость!
Благородный рыцарь могучей стати,
Распростертый в траве, ждет моих объятий!
Дальше Тэд с трудом разбирал, о чем говорилось – он хохотал до боли в животе. Смеялся Саэлон, улыбалась госпожа Индис, и даже Рутвэн крепилась-крепилась, но на словах «Разве не слыхал никогда ты, что эльфийские девы нынче брадаты?» не выдержала и она.
Но тут в зале началось какое-то движение и мгновение спустя Тэд увидел, как по скамьям прыжками побежали к помосту гвардейцы в черно-красном. Тот верзила, что не пускал Тэда и Саэлона на примеченные места, первым вспрыгнул на помост.
- Я требую прекратить это глумление! – крикнул он.
- А больше тебе ничего не требуется? – «Лютиэн», крепко расставив ноги и уперев руки в бока, встал против него. «Берен» тоже споро избавился от своих ходулей и вынул из ножен деревянный меч.
- Откуда вы только беретесь такие? – продолжал толстяк. – Почему не даете добрым людям зарабатывать честным ремеслом?
- Бесчестно твое ремесло! – прогремел гвардеец на весь зал, не хуже любого актера. – Ты наживаешься, позоря то, чего тебе не понять, как свинье не понять красоты звезд, Фрета!
- Я в красоте звезд и прочего понимаю не меньше, чем ваша милость, - отозвался актер. – А что мне надоело терпеть, как красотой этой всем затыкают рты – так не ваше это дело, господин Нармакиль. Не нравится вам игра – подите в Старый Дом, там играют как вам нравится. Каждый волен любить что ему по нраву. Верно, господа зрители?
- Верно! – закричали из зала. – Гвардия, вон с подмосток! Дайте смотреть игру! Не любо – убирайтесь!
Актеры высыпали на сцену, кто с деревянным мечом, а кто и просто с палкой. В гвардейцев полетели из зала огрызки и смятые кульки, и хотя большая часть шлепалась в передние ряды, кое-что попадало в цель. Но иные зрители были на стороне гвардейцев, а иным было все равно, каким зрелищем наслаждаться – лишь бы зрелище.
- Нармакиль! – кричали они. – Всыпь этим лицедеям!
- Сейчас начнется общая свалка, - вздохнул Саэлон. – Да, и в самом деле вышло интересно и поучительно для Тэда…
Тут двери в зал распахнулись и, расталкивая зрителей древками копий, в зал вошел наряд городской стражи.
no subject
no subject
no subject
no subject
Напомнило.
Очень здорово.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Упадок Гондора, я так понимаю? Что ж, логично...
no subject
http://lynx9.livejournal.com/668562.html?thread=3283346#t3283346
Мне его суждения кажутся убедительными и в любом случае небесполезными для сюжета. Возможно, тебе будет интересно.
no subject
То, что я его использую, не значит, что он мне хоть в какой-то степени интересен.
no subject
no subject
Я не умею писать стихов. Мне надо их где-то брать.
Резюме
Re: Резюме