![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
глава 7, продолжение
Тэд уже побывал на торжище, которое не походило на торжище – и ему очень хотелось теперь побывать в Доме Игры, хотя он не представлял, что там за игра и как в нее играют. Он не знал, сколько времени займет дорога к указанному дому, и проделал почти всю ее бегом, а когда бежал обратно, услышал четыре тягучих звонких удара, протянувшихся в знойном воздухе, как напряженная тетива. Тэд понял, что успевает – и сбавил шаг.
Улица спиралью сбегала к площади, где бил фонтан. Голый до пояса бородатый человек был отлит из бронзы, и там, где он бил в скалу мечом, из щели текла вода. Тэд подошел к фонтану, опустил лицо в чашу и намочил волосы.
- Не пей запыхавшись, простынешь, - сказала торговка трубочным зельем, присевшая на каменную скамью отдохнуть.
Тэд улыбнулся ей – и дальше пошел не спеша, разглядывая посеревшие от времени мраморные стены, поднимающиеся справа и слева. Тут было на что посмотреть: каждый дом словно щеголял перед другими резными украшениями, отделкой дверей и окон. Иногда из цветных стекол собирали целые картины. Иногда такие же собирали из разных пород дерева на дверях. Тэд разглядывал бы их дольше, если бы не боялся пропустить пятый колокол.
- Где тебя носит? – строго спросил Борлас, когда Тэд появился в гостинице. – Сходи на почту, нет ли для меня письма.
Почта находилась неподалеку, и письмо для Борласа действительно было. Тэд забрал его и принес в гостиницу.
- Не позволишь ли взять мальчика в Дом Игры, почтенный Борлас? – спросил Саэлон, когда Тэд закончил чистить хозяйские сапоги.
- А что будете смотреть?
- Игру «О Берене и Лютиэн», - сказал Саэлон.
- Что ж, идите, - согласился Борлас. – Мальчику будет полезно.
Тэд по указанию Саэлона причесался и надел чистую рубашку. На шею ему молодой человек повесил мешочек с благовониями.
- Там будут дамы, - сказал он. – От моего спутника не должно разить потом.
Сам он нарядился в ярко-красную куртку с прорезями, сквозь которые видно было нижнее белье, отделанное изящной вышивкой по вороту и рукавам. Широкие рукава свисали до колен, а бронзовые застежки сандалий сверкали как золотые.
- Не думаешь ли ты после игры пойти куда-нибудь на званый ужин? – поинтересовался Борлас, пристегивая к поясу кинжал.
- Нет, а что?
- Будет неловко, если попадешь в тарелку рукавом, - пояснил старик. Саэлон засмеялся.
- А ты куда собираешься, почтенный Борлас?
- К твоему учителю, Хэрумору, - ответил тот. – По прибытии в город я отослал ему письмо, и нынче пришел ответ, что он готов меня принять.
- Ну, приятного тебе вечера, - Саэлон поманил Тэда пальцем.
- И вам также. Надеюсь, Тэд, игру ты найдешь интересной и поучительной.
- Несомненно, почтенный Борлас, - Саэлон ответил очень церемонно, но под ресницами у него заплясали саламандры.
- О, да, - проговорил он уже на улице. – Это будет интересно и поучительно, Тэд, я уверен – но как же хорошо, что твой хозяин сегодня отправляется к Хэрумору…
Они зашагали на север по изогнутой полумесяцем улице вдоль внешней стены Города – черной, наотличку от семи прочих стен. Чем ближе подходили они к цели своего пути – тем чаще им попадались идущие либо несомые в паланкинах люди, спешащие в ту же сторону. Кое с кем Саэлон раскланивался, кое с кем перекидывался словом. Туда же торопились многие торговцы вразнос. Саэлон купил полураспустившуюся белую розу и приколол к своему платью.
Среди домов давно уже показалось круглое здание с колоннадой, и Тэд сразу понял, что идут они именно туда. Над зданием трепетали разноцветные вымпелы, вокруг шумела пестрая толпа, которая маленьким ручейком просачивалась в один из двух входов. Несмотря на все старания Саэлона, смешавшись с толпой, оба изрядно взмокли, и когда оказались внутри здания – роза на плече молодого купца имела весьма потрепанный вид. Саэлон заплатил за вход и начал проталкиваться дальше по узкому коридору. Наконец, оба оказались на мраморной лестнице, что вела вниз между ярусами каменных скамеек.
- Уф, - сказал Саэлон, пытаясь придать розе хоть какое-то подобие былого благородства. – Займи-ка нам место вон там.
Увы, сказать это было проще, чем сделать: едва Тэд сунулся в указанный ярус, как перед ним во весь рост воздвигся детина в черно-красном.
- Ты куда, малец? – рыкнул он. – Тут занято для государевой конной гвардии!
- Неужто вы и коней сюда решили привести? – как бы невзначай бросил Саэлон. – Хотя… если гвардеец зритель, то почему не конь?
- Твой рот, кажется, что-то сказал, горожанин? – детина попытался схватить Саэлона за плечо, но укололся об розу и, шипя, отдернул руку.
- Я сказал, что выведете себя грубо. Если ваши товарищи хотят посмотреть игру, пусть приходят вовремя.
- Мои товарищи всегда могут положиться на меня, - детина нахмурил брови. – А на кого можешь положиться ты, горожанин?
- На себя и свой меч.
- Раз так, приходи завтра на рассвете к Черному кругу.
- Вы и там займете место для своих товарищей?
- Я буду один.
- Хорошо. А теперь позвольте откланяться – я все-таки хочу найти место, где не так разит лошадьми… - отстегнув погибшую розу, Саэлон бросил ее на пол и пошел прочь.
- Вот несносные нищеброды, - пробормотал он. – Знаешь, почему они всюду ходят в своем гвардейском платье? Потому что остальное пропивают. Готов поспорить, они собираются учинить здесь какое-то безобразие.
- Саэлон! – вдруг окликнули его откуда-то сверху. – Саэлон!
Тэд поднял голову и увидел вверху балкон, на котором сидели две женщины: одна совсем молодая, другая постарше. Сходство их лиц выдавало близкое родство: они могли быть сестрами, могли быть даже матерью и дочерью, если обе принадлежали к высоким домам – женщины дунэдайн старились очень поздно.
- Саэлон, иди к нам! – крикнула младшая. Саэлон поклонился и начал пробиваться к выходу, то и дело извиняясь перед встречными.
Они опять оказались в узком коридоре, но на сей раз избрали другую лестницу – ведущую наверх. Едва они поднялись к дверям, навстречу им ступил грозного вида служитель, но тут одна дверь открылась и та самая девушка прощебетала:
- Все хорошо, мы его пригласили!
«Меня будто и нет совсем», - подумал Тэд.
Они вошли в крохотную комнату, где одной стены не было – вместо нее выступал в зал балкончик. Саэлон поклонился сначала старшей женщине:
- Госпожа Индис, - потом повернулся к младшей. – Рутвэн. Благодарю вас от всей души.
- Да не за что, - сказала молоденькая. Ой, как славно, что ты со слугой. Пошли его за водой и фруктами.
Пришлось Тэду брать монетку и идти за водой – то есть, опять толкаться среди людей. Когда он вернулся с питьем и угощением, он понял, что его усылали не просто так – приятельница Саэлона хотела поговорить с ним без посторонних.
- Но ведь и меня тоже можно понять, - говорила она, шмыгая носом. – Он же страшный, Саэлон, по-настоящему страшный. Никогда не знаешь, что ударит ему в голову. Он бьет людей, как собак пинает. Меня-то он ни разу в жизни не ударил, но как посмотрит иногда… Я же хотела, чтоб его хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь наказал. Это было бы только справедливо!
- Рутвэн, клевета не бывает справедливой, - судя по голосу Саэлона, он объяснял это не в первый раз.
- Бывает, если нет других способов. Почему я не мужчина?! Почему я не могу просто разбить ему лицо, как он это делает с другими? Индис, прошу тебя, забери меня! Я не могу его выносить! Он ходит по нашему дому так, будто имеет на это право, как будто он и в самом деле сын нашего отца! Еле вырвалась сюда, только потому что ты написала ему, так ведь он за мной и сюда увязался – сказал, что приедет вечером! Люди увидят меня с ним рядом, люди подумают, что я сестра орка!
- А я и есть сестра орка, - сказала похолодевшим голосом госпожа Индис. – Тебе не стыдно появляться на людях со мной рядом?
- Но ты-то не орк! А он… нарочно выпячивает это, чтобы все знали… Ведь по нему же и не видно совсем, он как будто южанин, и все… Но когда он нарочно сутулится и на всех рычит… Так бы и треснула по башке!
- Он дразнит всех, кто, как ему кажется, готов его ненавидеть за происхождение, - горько сказала Индис. – Перестань сама видеть в нем орка – и ты увидишь человека. Доброго, заботливого, веселого…
- Балрога с два он добрый, - горячо возразила девушка. – Я сегодня сама слышала, как он сказал этому старику, дедушке Саэлона – я, мол, негодяй. Вот вы его все жалеете, ах-ох, у него убили все племя, из которого он почти совсем было сделал людей. Даже Амандиль его жалеет, пусть и не признается в этом. А знаете, что он сегодня сказал? Что почувствовал облегчение, когда их убили. Вот так вот. Вы его жалеете – а он счастлив.
- Ты подслушивала, - с укоризной произнес Саэлон.
- Нет, я просто была на кухне. А он – орал! И ржал, как арнорский тяжеловоз! Ему это было сме-шно! А теперь он написал родителям, а я не хочу возвращаться в замок. Там такая тоска! Индис, уговори Амандиля забрать меня. Я извинюсь перед Дамродом, если он хочет, мне не трудно. Я что угодно сделаю!
- Рутвэн, ты так ничего и не поняла, - сказала ей сестра. - Извинишься ты или нет, ты не считаешь себя виноватой. Какой тогда смысл в твоих извинениях Дамроду и Амандилю тоже?
- Индис, милая, ну конечно же я считаю себя виноватой! – возразила девушка. – Я поступила плохо. Мне за это стыдно. Но неужели ты ничуточки не хочешь понять, почему я так поступила?
- Я не смогу понять больше, чем уже понимаю, Рутвэн, - отрезала Индис. - И не хочу говорить об этом больше. У тебя есть безусловное право на мою любовь, но оно есть и у Дамрода. Вы оба неправы, но он все-таки любит тебя и хочет тебе добра.
- Какое добро может быть в этой куче камней на горе? – Рутвэн явственно всхлипнула.
- Ты поймешь, - сказала Индис. - Скоро ты поймешь…
Тэд выждал несколько вздохов, чтобы не поняли, что он все время тут был, отошел от двери и подошел к ней, топоча ногами.
- Наконец-то, - Саэлон раскрыл дверь и взял у него кувшинчик и корзинку.
- Народу внизу много, - пробормотал Тэд. – К прилавкам не протолкнуться.
- Тсс! Сядь вот тут на скамеечке в углу, - сказала Индис. – Сейчас начнется игра.
Тэд присел на низкую скамеечку, с которой он мог видеть помост только кусочками, в просветы между балясинами. Помост был деревянный, несвежий, затоптанный. Вдоль края шел служитель, зажигая свечи – прорезанные под потолком зала окна пропускали не так много света, как хотелось бы. Шум в зале понемногу стихал. Вот свечной служитель ушел, и на ярко освещенную дорожку, ведущую к помосту, вышел человек в просторном черном балахоне и бесстрастной белой маске.
Улица спиралью сбегала к площади, где бил фонтан. Голый до пояса бородатый человек был отлит из бронзы, и там, где он бил в скалу мечом, из щели текла вода. Тэд подошел к фонтану, опустил лицо в чашу и намочил волосы.
- Не пей запыхавшись, простынешь, - сказала торговка трубочным зельем, присевшая на каменную скамью отдохнуть.
Тэд улыбнулся ей – и дальше пошел не спеша, разглядывая посеревшие от времени мраморные стены, поднимающиеся справа и слева. Тут было на что посмотреть: каждый дом словно щеголял перед другими резными украшениями, отделкой дверей и окон. Иногда из цветных стекол собирали целые картины. Иногда такие же собирали из разных пород дерева на дверях. Тэд разглядывал бы их дольше, если бы не боялся пропустить пятый колокол.
- Где тебя носит? – строго спросил Борлас, когда Тэд появился в гостинице. – Сходи на почту, нет ли для меня письма.
Почта находилась неподалеку, и письмо для Борласа действительно было. Тэд забрал его и принес в гостиницу.
- Не позволишь ли взять мальчика в Дом Игры, почтенный Борлас? – спросил Саэлон, когда Тэд закончил чистить хозяйские сапоги.
- А что будете смотреть?
- Игру «О Берене и Лютиэн», - сказал Саэлон.
- Что ж, идите, - согласился Борлас. – Мальчику будет полезно.
Тэд по указанию Саэлона причесался и надел чистую рубашку. На шею ему молодой человек повесил мешочек с благовониями.
- Там будут дамы, - сказал он. – От моего спутника не должно разить потом.
Сам он нарядился в ярко-красную куртку с прорезями, сквозь которые видно было нижнее белье, отделанное изящной вышивкой по вороту и рукавам. Широкие рукава свисали до колен, а бронзовые застежки сандалий сверкали как золотые.
- Не думаешь ли ты после игры пойти куда-нибудь на званый ужин? – поинтересовался Борлас, пристегивая к поясу кинжал.
- Нет, а что?
- Будет неловко, если попадешь в тарелку рукавом, - пояснил старик. Саэлон засмеялся.
- А ты куда собираешься, почтенный Борлас?
- К твоему учителю, Хэрумору, - ответил тот. – По прибытии в город я отослал ему письмо, и нынче пришел ответ, что он готов меня принять.
- Ну, приятного тебе вечера, - Саэлон поманил Тэда пальцем.
- И вам также. Надеюсь, Тэд, игру ты найдешь интересной и поучительной.
- Несомненно, почтенный Борлас, - Саэлон ответил очень церемонно, но под ресницами у него заплясали саламандры.
- О, да, - проговорил он уже на улице. – Это будет интересно и поучительно, Тэд, я уверен – но как же хорошо, что твой хозяин сегодня отправляется к Хэрумору…
Они зашагали на север по изогнутой полумесяцем улице вдоль внешней стены Города – черной, наотличку от семи прочих стен. Чем ближе подходили они к цели своего пути – тем чаще им попадались идущие либо несомые в паланкинах люди, спешащие в ту же сторону. Кое с кем Саэлон раскланивался, кое с кем перекидывался словом. Туда же торопились многие торговцы вразнос. Саэлон купил полураспустившуюся белую розу и приколол к своему платью.
Среди домов давно уже показалось круглое здание с колоннадой, и Тэд сразу понял, что идут они именно туда. Над зданием трепетали разноцветные вымпелы, вокруг шумела пестрая толпа, которая маленьким ручейком просачивалась в один из двух входов. Несмотря на все старания Саэлона, смешавшись с толпой, оба изрядно взмокли, и когда оказались внутри здания – роза на плече молодого купца имела весьма потрепанный вид. Саэлон заплатил за вход и начал проталкиваться дальше по узкому коридору. Наконец, оба оказались на мраморной лестнице, что вела вниз между ярусами каменных скамеек.
- Уф, - сказал Саэлон, пытаясь придать розе хоть какое-то подобие былого благородства. – Займи-ка нам место вон там.
Увы, сказать это было проще, чем сделать: едва Тэд сунулся в указанный ярус, как перед ним во весь рост воздвигся детина в черно-красном.
- Ты куда, малец? – рыкнул он. – Тут занято для государевой конной гвардии!
- Неужто вы и коней сюда решили привести? – как бы невзначай бросил Саэлон. – Хотя… если гвардеец зритель, то почему не конь?
- Твой рот, кажется, что-то сказал, горожанин? – детина попытался схватить Саэлона за плечо, но укололся об розу и, шипя, отдернул руку.
- Я сказал, что выведете себя грубо. Если ваши товарищи хотят посмотреть игру, пусть приходят вовремя.
- Мои товарищи всегда могут положиться на меня, - детина нахмурил брови. – А на кого можешь положиться ты, горожанин?
- На себя и свой меч.
- Раз так, приходи завтра на рассвете к Черному кругу.
- Вы и там займете место для своих товарищей?
- Я буду один.
- Хорошо. А теперь позвольте откланяться – я все-таки хочу найти место, где не так разит лошадьми… - отстегнув погибшую розу, Саэлон бросил ее на пол и пошел прочь.
- Вот несносные нищеброды, - пробормотал он. – Знаешь, почему они всюду ходят в своем гвардейском платье? Потому что остальное пропивают. Готов поспорить, они собираются учинить здесь какое-то безобразие.
- Саэлон! – вдруг окликнули его откуда-то сверху. – Саэлон!
Тэд поднял голову и увидел вверху балкон, на котором сидели две женщины: одна совсем молодая, другая постарше. Сходство их лиц выдавало близкое родство: они могли быть сестрами, могли быть даже матерью и дочерью, если обе принадлежали к высоким домам – женщины дунэдайн старились очень поздно.
- Саэлон, иди к нам! – крикнула младшая. Саэлон поклонился и начал пробиваться к выходу, то и дело извиняясь перед встречными.
Они опять оказались в узком коридоре, но на сей раз избрали другую лестницу – ведущую наверх. Едва они поднялись к дверям, навстречу им ступил грозного вида служитель, но тут одна дверь открылась и та самая девушка прощебетала:
- Все хорошо, мы его пригласили!
«Меня будто и нет совсем», - подумал Тэд.
Они вошли в крохотную комнату, где одной стены не было – вместо нее выступал в зал балкончик. Саэлон поклонился сначала старшей женщине:
- Госпожа Индис, - потом повернулся к младшей. – Рутвэн. Благодарю вас от всей души.
- Да не за что, - сказала молоденькая. Ой, как славно, что ты со слугой. Пошли его за водой и фруктами.
Пришлось Тэду брать монетку и идти за водой – то есть, опять толкаться среди людей. Когда он вернулся с питьем и угощением, он понял, что его усылали не просто так – приятельница Саэлона хотела поговорить с ним без посторонних.
- Но ведь и меня тоже можно понять, - говорила она, шмыгая носом. – Он же страшный, Саэлон, по-настоящему страшный. Никогда не знаешь, что ударит ему в голову. Он бьет людей, как собак пинает. Меня-то он ни разу в жизни не ударил, но как посмотрит иногда… Я же хотела, чтоб его хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь наказал. Это было бы только справедливо!
- Рутвэн, клевета не бывает справедливой, - судя по голосу Саэлона, он объяснял это не в первый раз.
- Бывает, если нет других способов. Почему я не мужчина?! Почему я не могу просто разбить ему лицо, как он это делает с другими? Индис, прошу тебя, забери меня! Я не могу его выносить! Он ходит по нашему дому так, будто имеет на это право, как будто он и в самом деле сын нашего отца! Еле вырвалась сюда, только потому что ты написала ему, так ведь он за мной и сюда увязался – сказал, что приедет вечером! Люди увидят меня с ним рядом, люди подумают, что я сестра орка!
- А я и есть сестра орка, - сказала похолодевшим голосом госпожа Индис. – Тебе не стыдно появляться на людях со мной рядом?
- Но ты-то не орк! А он… нарочно выпячивает это, чтобы все знали… Ведь по нему же и не видно совсем, он как будто южанин, и все… Но когда он нарочно сутулится и на всех рычит… Так бы и треснула по башке!
- Он дразнит всех, кто, как ему кажется, готов его ненавидеть за происхождение, - горько сказала Индис. – Перестань сама видеть в нем орка – и ты увидишь человека. Доброго, заботливого, веселого…
- Балрога с два он добрый, - горячо возразила девушка. – Я сегодня сама слышала, как он сказал этому старику, дедушке Саэлона – я, мол, негодяй. Вот вы его все жалеете, ах-ох, у него убили все племя, из которого он почти совсем было сделал людей. Даже Амандиль его жалеет, пусть и не признается в этом. А знаете, что он сегодня сказал? Что почувствовал облегчение, когда их убили. Вот так вот. Вы его жалеете – а он счастлив.
- Ты подслушивала, - с укоризной произнес Саэлон.
- Нет, я просто была на кухне. А он – орал! И ржал, как арнорский тяжеловоз! Ему это было сме-шно! А теперь он написал родителям, а я не хочу возвращаться в замок. Там такая тоска! Индис, уговори Амандиля забрать меня. Я извинюсь перед Дамродом, если он хочет, мне не трудно. Я что угодно сделаю!
- Рутвэн, ты так ничего и не поняла, - сказала ей сестра. - Извинишься ты или нет, ты не считаешь себя виноватой. Какой тогда смысл в твоих извинениях Дамроду и Амандилю тоже?
- Индис, милая, ну конечно же я считаю себя виноватой! – возразила девушка. – Я поступила плохо. Мне за это стыдно. Но неужели ты ничуточки не хочешь понять, почему я так поступила?
- Я не смогу понять больше, чем уже понимаю, Рутвэн, - отрезала Индис. - И не хочу говорить об этом больше. У тебя есть безусловное право на мою любовь, но оно есть и у Дамрода. Вы оба неправы, но он все-таки любит тебя и хочет тебе добра.
- Какое добро может быть в этой куче камней на горе? – Рутвэн явственно всхлипнула.
- Ты поймешь, - сказала Индис. - Скоро ты поймешь…
Тэд выждал несколько вздохов, чтобы не поняли, что он все время тут был, отошел от двери и подошел к ней, топоча ногами.
- Наконец-то, - Саэлон раскрыл дверь и взял у него кувшинчик и корзинку.
- Народу внизу много, - пробормотал Тэд. – К прилавкам не протолкнуться.
- Тсс! Сядь вот тут на скамеечке в углу, - сказала Индис. – Сейчас начнется игра.
Тэд присел на низкую скамеечку, с которой он мог видеть помост только кусочками, в просветы между балясинами. Помост был деревянный, несвежий, затоптанный. Вдоль края шел служитель, зажигая свечи – прорезанные под потолком зала окна пропускали не так много света, как хотелось бы. Шум в зале понемногу стихал. Вот свечной служитель ушел, и на ярко освещенную дорожку, ведущую к помосту, вышел человек в просторном черном балахоне и бесстрастной белой маске.
no subject