Размышлизм

Одна из самых мерзких разновидностей домашнего террора - молчаливая тирания человека, принимающего заботу о себе как должное и подающего свою заботу о других как некое благодеяние, близкое к подвигу.

В отличие от обычного домашнего тирана, который орет, распускает руки и тем самым дает возможность к открытому противостоянию, тиран молчаливый погружает весь дом в состояние удушливой паранойи. Он мучает ближних булавочными уколами, отвечать на которые вроде бы и низко, но боль накапливается со временем и однажды прорывается криком, битьем посуды или чем-то вроде. При этом в глазах мира - да и в собственных - именно жертва выглядит агрессором, ведь кричит и бьет посуду она. Она же сама себя потом и наказывает за свою несдержанность - ах, да как же мой язык-то поганый повернулся! Как рука-то поднялась! А реальный тиран выглядит няшкой, потому что с чужими он умеет быть очень, ОЧЕНЬ милым.

Хорошо сказано

В полемике с гей-активистами принято ссылаться на Библию, где гомосексуализм действительно назван тоэва, что обычно переводится как "мерзость". Библия – книга очень большая. И этим словом там названо очень много разных вещей. Например, такое: "Если кто возьмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь противное, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего, и она выйдет из дома его, пойдет, и выйдет за другого мужа, но и сей последний муж возненавидит ее и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего, или умрет сей последний муж ее, взявший ее себе в жену, - то не может первый ее муж, отпустивший ее, опять взять ее себе в жену, после того как она осквернена, ибо сие есть мерзость пред Господом".

Переведем это на простой житейский язык: Вася развелся с Машей, она вышла замуж за Петю, тот умер, и Маша снова сошлась с Васей. Представили? А теперь прислушаемся к собственному внутреннему голосу: если поведение Васи и Маши возмущает нас так же, как гомосексуальная пара, то значит, мы действительно ревнуем о Господе. Если же нет, то дело, видимо, не в религии.