Продолжаю читать переписку АБС, и в письме БНС от 18 марта 1966 читаю следующее:
Насчет чего Нудель абсолютно прав, так это что все наши герои — романтические герои. Герой должен срать, думать о том, что волосы вот у него секутся (в паху), баба хорошая прошла, ухватить бы ее за пару мест и т. д. И видишь ли, братец, если мы хотим делать настоящую лит-ру, нам придется к этому прийти. Как в свое время мы поняли, что никогда не сделаем настоящей лит-ры, если замысел будем начинать с технической проблемы, так нам предстоит понять и прочувствовать, что герой настоящей вещи должен пахнуть, совокупляться, вкусно жрать, видеть сны с поллюциями и т. д. В общем-то мы это понемножку начали в ЗПвГ, но в дальнейшем все эти тенденции придется усилить.
( Read more... )Ну, как вы все прекрасно знаете, я в свое время словила энное количество плюх за какающих эльфов в ПТСР, при этом ПТСР ни на секунду не перестала быть книгой в своей основе романтической, а герои испытание каканьем вполне выдержали, и тоже романтическими быть не перестали. Более того, нонеча срущим героем в фэнтези никого мало-мало не удивишь и не фраппируешь. Ибо реализм, как мне по-прежнему сдается, есть не более чем крайний и предельный романтизм. Так что каканьем и питием водовки романтического героя не убьешь, он еще романтичнее становится (тут Э. М. Ремарк велел кланяться и передавать привет Дивову).
Романтизм как метод заключен вообще не в том, что принцессы не какают, а в том, что описывает исключительное, противопоставляя его будничному. Цензоры заставили Стругацких повыкидывать из "Страны багровых туч" все эпизоды, где герои водовку пьют (вполне умеренно) и о бабах мечтают (целомудренно), но если бы и не заставили, романтизм бы оттого ничуть не пострадал, ибо герои как были, так и остались исключительными людьми с исключительными страстями.
А вот то, что пишет Стругацкий дальше - очень и очень интересно. По сути дела он призывает брата в корне изменить подход к хронотопу, отказаться от исключительного человека, и вместо него начать описывать исключительный мир и коллизию банального человека в этом мире.
Материалом к размышлению тут явно стало "Второе нашествие марсиан", не зря же поминают Уэллса и фактически описывают опробованный там метод.
